Television Romance

– Мы как-то и не общаемся, – Хаджун пожал плечами, но его лицо оставалось таким заботливо добрым, что Кёнсун подумал, он совсем не против его расспросов. – Но мне приятно, правда. Что ты спросил.

Кёнсун засмеялся, тихо, потому что Хаджун тоже, и ему вдруг стало так спокойно.

Чуть позже Кёнсун вернулся к остальным, когда коктейль был уже допит за стойкой, взял свою сумку и дал каждому из парней по рукопожатию; с Йесоном и Минджуном они договорились встретиться после его занятий в репетиционной, а Соно должен был уйти немного позже его и они все – сам Соно тоже – планировали, что субботний вечер он проведёт не в их гараже. Так что они попрощались, и Кёнсун выскочил в охладевший город, звякнув колокольчиками на дверях.

На улице было темно, как будто уже наступил вечер. Резкие порывы ветра разбрасывали сухие листья по тротуару, вороча их кучками по зелёной траве. Кёнсун поспешил на автобус, завидев, как он выворачивает с другой улицы, и запрыгнул в него, внезапно вспомнив, что оставил свою куртку в пикапе Йесона. Времени возвращаться у него уже не было, так что Кёнсун просто грузным мешком упал на сиденье и закрыл глаза, спокойно дожидаясь своей остановки.

Kim Possible

Минджун Ким, семнадцати лет отроду, младше Кёнсуна на полгода, родился в Чикаго, и его семья через одиннадцать лет после этого замечательного события переехала в Кёнсунов городок. Минджун никогда не говорил по-корейски, как и его родители, потому что сами переехали в США задолго до планирования рождения Минджуна на свет. У них даже акцента не осталось. Так что корейца в Минджуне выдавала только внешность. Он был атеистом и блестящим музыкантом; он отвратительно готовил и просто волшебно рисовал. Кёнсун думал всегда, что в Минджуне собрался талант всего штата, когда он рождался.

Кёнсун сидел в своём диско-кафе и заглатывал уже вторую порцию шоколадного мороженного с кусочками банана – как сейчас он помнит, вкус был просто божественным; ему недавно стукнуло четырнадцать, Кёнсун тогда только начал красить волосы, и они были у него ярко-ярко рыжие. Нижняя губа надоедливо ныла от первого пирсинга, поэтому холод десерта приятно заглушал ощущения. На стоящем рядом барном стуле валялась его кожаная куртка. Кёнсун ждал Сокхвана. Он обещал ему устроить сюрприз, но Кёнсун терпеть не мог сюрпризы, потому что каждый раз он делал какие-то глупости, из-за которых Кёнсун сильно сомневался в том, что Сокхван старше его. В последний раз Сокхван хотел свозить его в соседний штат для экскурсии по музею музыкального искусства, но они сели не на тот автобус и весь день потратили на остановке посреди поля и шоссе.

Чхве ждал его уже полчаса, и ему казалось, что он мог бы отвесить старшему знатных люлей за потраченный зря вечер. Это было ещё за два года до того, как Кёнсун понял, что влюблён в него. По телевизору как раз шёл новый сезон «Икс Фактора», а Кёнсун так сильно любил это шоу, но ему приходилось сидеть в кафе, пускай и поедая самое вкусное мороженое в его жизни. Чхве решил дать ему ещё некоторое время, потому что Сокхван написал ему: «ты не пожалеешь ни минуты!!!», и Кёнсун подумал, это достаточно утомительно, но вместе с тем и достаточно интригует.

Он появился на пороге через ещё минут десять, звеня колокольчиком над дверью, и его раскрасневшееся лицо, взлохмаченные волосы и чуть съехавшие с переносицы очки заставили Кёнсуна оторваться десерта и развернуться к нему корпусом.

– Ты такой старый и тебя долго ждать, – ныл младший. – Тебе не стыдно?

Сокхван погладил себя по груди, пытаясь отдышаться. Кажется, он бежал.

– Не понимаю, почему вообще всё ещё с тобой дружу, – заулыбался он, тяжело дыша.

Кёнсун вдруг обратил внимание за его спину, и там стоял худощавый паренёк, ниже Сокхвана примерно на голову – правда, сейчас это уже совсем не так, – с копной прямых тёмно-каштановых волос. На нём была чёрная футболка с логотипом какой-то музыкальной группы, там была нарисована фигура девушки без кожи и с крыльями за спиной; жакет цвета хаки с белой надписью и громадными карманами. Он неловко смахнул с глаз чёлку движением головы и взглянул на Кёнсуна, пряча пальцы в задних карманах тёмно-синих узких джинсов. За его спиной виднелся чехол, как Кёнсун потом узнал, от саксофона.

– Это Минджун, – сказал Сокхван. – Минджун, это Кёнсун.

– Ага. – Кёнсун сглотнул ком и не понимал, что ему делать. Таких сюрпризов Сокхван ему ещё не приносил.

– Минджун – настоящий вундеркинд и виртуозный музыкант. Он перевёлся к тебе в школу три года назад. Вы должны были пересекаться раньше.

– Я не видел его, – признался Кёнсун.

Чхве вообще-то не был самым общительным на свете подростком, так что кроме Сокхвана и парочки друзей с его класса Кёнсун больше никого в школе не знал.

– Я знаю тебя, – пробормотал Минджун; Кёнсун сглотнул ещё раз, потому что его голос оказался каким-то слишком низким для подростка и глубоким. – Мы ходили вместе на литературу и биологию, и ещё на что-то, кажется.