Television Romance

Ханыль подал голос через пару секунд задумчивого молчания.

– О, это ты? – он удивлённо вытянул лицо и зашагал к парню. Кёнсун захотел усмехнуться, но не стал. – Ты чего тут делаешь?

– Это ты тут чего делаешь? – ответил Чхве, поворачивая лицо в его сторону.

– Я пришёл записаться на занятия, – сказал Ханыль. Кёнсун поджал губы. – Мне сказали, что преподаватель здесь есть отличный. Миссис Коллинз, кажется. Но моему отцу никогда ничего не нравится, так что не уверен, что буду ходить, – Ханыль сложил руки на груди, переступая с ноги на ногу и с увлечением разглядывая свои громоздкие кроссовки.

– Я здесь занимаюсь, – пробормотал Кёнсун, опуская глаза. – У миссис Коллинз.

– Вот оно как, – Ханыль кивнул. – Так ты с занятий?

Чхве едва удержался от того, чтобы закатить глаза, потому что вопрос был бессмысленным и скорее для того, чтобы заполнить неловкую тишину.

– Ну, да, – Кёнсун убрал волосы с лица и посмотрел на Ханыля. Он смотрел на него тоже, как будто ему действительно было интересно. – Какого хрена ты без зонта?

– А ты? – он ухмыльнулся. – У меня тачка стоит вон там, – он вытянул руку, показывая на свой родстер, который Кёнсун бы не узнал из-за поднятой чёрной крыши. Он стоял достаточно далеко, чтобы можно было полностью намокнуть под дождём по пути до него.

– В ней нет смысла, раз ты поставил её так далеко.

– Я могу подвезти тебя, если хочешь, – проигнорировал его Ханыль и начал всматриваться в графитовое небо. – Думаю, дождь будет идти ещё долго, так что ты можешь проторчать здесь до самого вечера.

Кёнсун пожевал губу. Перспектив было две и обе они не были для него хорошими, но предложение Ханыля явно было лучше. К тому же, Кёнсун подумал, возможно, это отличный шанс для того, чтобы Ханыль дал им себя послушать в репетиционной. Кёнсун подумал, было бы лучше быстрее с этим покончить. Так что, да, немного помедлив, Кёнсун согласился.

– Мне нужно в гараж, – добавил он. – Если ты не занят, то можешь присоединиться.

– Тогда… сейчас… бежим со всех ног, – ответил Ханыль.

Он вдруг встал в подобие позы для разбега; Кёнсун испуганно сглотнул и открыл рот для возражения, потому что бегал не так хорошо – Кёнсун был в этом уверен, – но не успел ничего сказать, когда парень резко рванул, и ему пришлось бежать за ним. Лужи под ногами расплёскивались и попадали в тряпичные кеды, неприятно холодя кожу. Кёнсун мчался по дороге, сжимая сумку в намокших пальцах над головой, и всё его тело обнимали капли воды, заставляя ткань футболки и джинсов неприятно липнуть к коже.

Ханыль по пути разблокировал машину, и они запрыгнули в автомобиль и быстро захлопнули двери. Внутри было тепло и – главное – сухо, пахло каким-то приторным цитрусовым ароматизатором. Снаружи в крышу и окна долбили грубые струи дождя, через мутное стекло почти ничего не было видно. Они с Ханылем пытались отдышаться; Кёнсун тяжело сглотнул и откинулся назад в намокающем под тканью его одежды сиденье. Переведя тяжело фокусирующийся от пульсирующей в голове крови взгляд на Ханыля, Кёнсун столкнулся с его ленивой счастливой улыбкой. Он задрал голову к потолку, зажмурившись, чтобы с мокрых прядей капли не попадали в глаза, и так же тяжело дышал, как и Кёнсун, будто бы никогда не был спортсменом.

И вдруг он посмотрел на него и засмеялся. И Кёнсун почему-то тоже.

– Чёрт, – проскулил Чхве. Тело пробило на дрожь от остывающей воды. – Холодно.

– У меня есть покрывало, – ответил Ханыль, не прекращая улыбаться. – Правда, оно в багажнике.

– Обойдусь.

– Я думал, что они нарисованы фломастером или ручкой, – Ханыль вдруг ткнул пальцем в одну из десятков мелких тату на Кёнсуновых руках – той, где небрежно были нарисованы молния и сердечко на внешней стороне руки, ближе к сгибу. Он сделал это на долю секунды, а на холодной влажной коже Кёнсуна будто образовалось пятно тепла.

– Мне что, десять? – Кёнсун усмехнулся.

Ханыль пожал плечами и завёл машину, попутно выкручивая кондиционер на нагрев салона. Растрёпанные влажные волосы липли к лицу. Кёнсун промокнул салфеткой из сумки кожу под глазами, и она стала коричневой, и Кёнсун подумал, что теперь похож на панду или, быть может, на ночной кошмар. Но ни одна эмоция на покрытом каплями лице Ханыля не выразила отвращение или страх. Так что, наверное, Кёнсун выглядел сносно.

Длинные пальцы коснулись кнопки на магнитоле, и Ханыль отсчитал какую-то песню, выкрутил громкость на среднюю и удобнее уселся на кресле, пристёгиваясь. Кёнсун узнал эту песню почти сразу – несколько секунд просто пялился на цветные скачущие бугорки на экране проигрывателя, не веря, что в этой машине и у этого человека в плейлисте может быть что-то подобное. Кёнсун рассчитывал на Канье Уэста, на Джастина Бибера, на Ариану Гранде, но никак не на Pale Waves. Приоткрыв рот от удивления, Кёнсун посмотрел на Ханыля, и он довольно заулыбался.