Television Romance

Было уже около восьми, когда они сидели на полу в широкой комнате Соно на его съёмной квартире в спальном районе, наполненном многоэтажками, похожими на стоящие на гранях спичечные коробки. За окнами было всё так же темно, поэтому Соно зашторил их и включил комнатные светильники. У него в однокомнатной квартире было довольно уютно, на полу в комнате лежал настил – что-то вроде татами – чтобы можно было сидеть без страха застудить или просто отсидеть задницу. Ещё у него был невысокий квадратный стол, достаточно широкий, чтобы они вчетвером могли поместиться за ним, но кто-то всегда валялся звездой посреди комнаты, так что, когда у них появилось пополнение в виде стеснительного Ханыля, для него место тоже нашлось.

Соно недоверчиво стрелял взглядами в сторону Ханыля, но так ничего и не спросил, ни у него, ни у остальных. Кёнсун думал, он прекрасно понимал, зачем они приволокли его с собой. Ничто не сближает так, как общая пьянка – это была аксиома, известная всем подросткам, которые хоть изредка, но пускали в компаниях по бокальчику. Так что идея была просто потрясная. Они, то есть в основном Кёнсун, убивали сразу двух зайцев. Буквально один из них согласился на пару банок пива, и они точно не знали, убьёт это его или нет, но они очень надеялись.

Соно включил музыку, что-то из сборника «приятный вечер в компании друзей», то есть, что-то рандомное и абсолютно дурацкое, но они как-то вдруг увлечённо начали разговаривать, жадно поглощая чипсы и достаточно дрянной «бад», так что песни были едва слышны. Позже, спустя пару банок, речь пошла о француженке Соно, потому что они все увлечённо следили за его личной жизнью, и, хотя Соно был самым скрытным из них, об этом он всегда рассказывал с таким упоением, казалось, едва задай вопрос – и он поведает всё в самых мельчайших подробностях. И он даже не постеснялся Ханыля, который молча попивал пиво, сидя в позе лотоса рядом с раскрасневшимся вскоре Йесоном, и увлечённо слушал; порой на его лице образовывалась искренняя улыбка, пару раз Кёнсуну даже удалось за гулом Минджуна услышать его смех, но Чхве старался не сталкиваться с ним взглядом и не подавать вид, что следит за ним.

Они взорвались криками, когда Соно сказал, что француженка, хоть и оказавшись недотрогой, в конце свидания всё-таки показала ему французский поцелуй, улюлюкали и даже чокнулись жестяными банками, желая Соно, чтобы девчонка оказалась в постели такой же горячей, как круассаны во французских пекарнях.

Они рассказали Ханылю причину, по которой оставили пикап у дома Минджуна, и он долго смеялся; потом они развели Ханыля на рассказ о себе, и тогда узнали, что его отец – владелец компании по производству концертного оборудования, и что Ханыль в Токио стажировался в филиале для того, чтобы в последствии поступить там в университет и сразу иметь рабочее место. Ханыль рассказал, что всегда любил музыку, но никогда ни на чём не играл, потому что не обладал нужной усидчивостью, поэтому больше склонялся к спорту – плаванью, футболу, баскетболу, везде понемногу. О том, что впервые пошёл на занятия по вокалу из-за того, что поспорил с отцом, что сможет с песней выиграть шоу талантов в его старой школе, и он правда выиграл, а потом ходил на вокал просто потому, что ему это нравилось. Он раскрылся перед ними с совсем другой, новой стороны, и Кёнсуну даже стало казаться, что, возможно, он не так плох.

– Слушай, – Йесон с поплывшим от алкоголя взглядом положил ладошку Ханылю на коленку. – У тебя есть девчонка?

– Нет, – скромно улыбнулся тот. – У меня была в Лос-Анджелесе, но мы расстались перед тем, как я уехал.

– Как же так, – протянул Йесон, – чтобы у такого красавчика и не было девчонки.

Ханыль усмехнулся и сделал новый глоток. Кёнсун поймал себя на мысли, что, и вправду, такие, как Ханыль, не должны быть одиноки.

– Скоро появится, – вставил Минджун. – Ты видел сколько вокруг него вьётся красоток? Всю школу соблазнил, мерзавец.

Щёки Ханыля залились румянцем, и он широко заулыбался, опуская взгляд на усыпанную крошками столешницу. Это звучало так по-дружески, что Кёнсуну самому захотелось улыбаться. Минджун в пьяном состоянии был менее агрессивен, так что алкогольные посиделки и правда для их ситуации были отличным решением для сближения.

– А вы, – Ханыль пальцем обвёл их троих, пока Соно пошёл за холодным пивом на кухню, – у вас кто-то есть?

– В нашей группе отношения по-настоящему складываются только у Соно, – сказал Кёнсун. – Хотя, если честно, для нас всех это очень странно. А, ну, и Минджун часто с кем-то водится, но это не длится долго.

– Эй, – с обидой вскрикнул Минджун. – Я просто ищу свой идеал, – он расправил плечи. – Рыб в пруду много, а мне нужна золотая.

– Смотри, чтобы удочка не отвалилась, рыбак, – засмеялся Йесон, и, сделав глоток, прочистил горло. – У меня никого, потому что не так легко найти то, что мне нужно.

Ханыль вскинул брови, не до конца понимая, что Йесон имеет в виду.