Television Romance

Стоя в пустом длинном коридоре и глядя на взъерошенные волосы парней и их синяки под глазами, Кёнсун думал, что это была отвратительная идея. Одна из самых идиотских за всю историю их идиотских идей. Их группа называлась «Роман из телевизора», потому что это была одна из самых любимых песен Кёнсуна, от неё у него коленки тряслись – так сильно она ему нравилась с этим налётом музыки восьмидесятых. Остальные не возражали, потому что, когда они собирали их группу четыре года назад, никто даже и подумать не мог, что они это всерьёз, что Кёнсун это всерьёз. Но серьёзней его на тот момент никого не было во всём мире, а Сокхван – куда же без него – поддерживал его всеми руками и ногами, и именно он помог ему найти Минджуна и Йесона, и Кёнсун тогда думал, что, возможно, существует какая-то иная, более тесная связь у корейцев друг с другом, о которой Кёнсун просто не знал, и они могут найти друг друга в какой-то специальной базе данных по местоположению и увлечениям. Ему было забавно так думать. Йесон и Минджун оказались полными придурками, поэтому они довольно быстро сдружились. И они играли на гитарах, духовых и даже аккордеоне, но этой опции Кёнсун за четыре года так и не придумал назначение.

В общем, идея была отвратительная по нескольким причинам. Во-первых, они были несовершеннолетними идиотами, пьяными до посинения, и с бутылками в руках, а во-вторых, даже не настолько пьяный Йесон въехал на своём замечательном пикапе прямо в кирпичный прямоугольный монумент у въезда на территорию школы, где гордо черными печатными буквами было выгравировано название: «Модесто Хай Скул» и, конечно, слова «добро пожаловать». На удивление пикап выжил, а монумент – нет. За секунду до того, как это произошло, Кёнсун сидел, высунув руку с бутылкой из открытого на полную окна, и кричал какую-то чепуху про то, что сможет забить на Сокхвана, и когда они врезались, Кёнсун дёрнулся на сиденье вперёд, но его тугой мозг догадался пристегнуться, так что Кёнсун приложился лбом о приборную панель совсем немного – разбил бровь и только. Повернув голову в сторону Йесона, Кёнсун обнаружил его, сжимающего вытянутыми руками руль, а его лицо было белее луны над городом, и глаза были широко-широко раскрыты от ужаса. Минджуна вырвало на половичок сзади, а Соно недовольно фыркнул и сделал ещё глоток из бутылки.

Кёнсун собирался открыть рот, чтобы объявить остальным, в который раз, что они облажались, но его перебил скрип открывающейся двери в кабинет директора; парень поджал губы и застыл на месте, с толикой паники глядя на выходящего из него мужчину, высокого и худощавого чернокожего, которого все в школе называли просто Мистер Д. Он с нескрываемым разочарованием посмотрел на них, упираясь кулаками в бока тёмно-синего пиджака, и покачал головой. Кёнсун смотрел на него, на его скатившиеся по скользкой от испарины коже продолговатые очки, и в его тёмно-карих угрюмых глазах Кёнсун видел свой собственный стыд. Ему было так стыдно, что он мог бы с удовольствием принять участие в разработках машины времени в качестве подопытного кролика.

Мистер Д. никогда не относился к ним плохо. Он вообще был классным, очень понимающим, но серьёзным и рассудительным. Ученики уважали его и прислушивались, а он прислушивался к ученикам. Их группу он, скорее всего, тайно любил, потому что почти всегда давал им отгулы для выступлений на фестивалях, вносил их в списки выступающих на школьных мероприятиях, чтобы им не пришлось договариваться с школьным советом, а ещё он по-отцовски давал им по голове, когда они в чём-то косячили, и только однажды отстранял их от занятий. Однако в этот раз он не дал бы им отцовских тумаков. Он вообще выглядел так, будто они – самое большое разочарование в его жизни. Возможно, так и было. У Кёнсуна сердце упало в пятки и отказывалось дальше биться.

Директор большим пальцем указал парням, чтобы они зашли в кабинет; Соно ткнул локтем в Минджуна, и он скинул с себя Йесона. Тот почти свалился со скамьи, с мучениями разлепляя опухшие глаза, и они стройным рядком прошли в небольшое помещение, освещённое тёплым светом настольной лампы и широким окном, находящимся прямо за рабочим местом Мистера Д. Он проследовал за ними и сел за свой длинный стол, складывая руки в замок на нём, и выждал, пока парни уселись на четыре подготовленных для них стула с мягкими черными сиденьями. Кёнсун кусал губу так остервенело, что она кровоточила уже через пару минут. На потолке крутился вентилятор, в кабинете было не так душно, как снаружи, но дышать под пристальным взором директора всё равно было нечем.