Тело черное, белое, красное

– У нас тут не там! – немного подумав, гордо произнес он. – Мы тут сами по себе хозяева! – Видимо, довольный ответом, он величественно поплыл в сторону кухни, громко бурча: "Фикус ей помешал. Чахоточные к ней придут. Резонанса она боится…"

"При чем здесь "резонанс?" – размышляла Ирина, наблюдая, как подросток в синей рубашке навыпуск переносит горшок с фикусом к соседнему столику и, не найдя ответа, не выдержала и снова подозвала ворчуна, и который всем своим видом показывал глубину обиды, нанесенной назойливой посетительницей.

– Простите, – Ирина, затянувшись папиросой, задумчиво посмотрела на подошедшего официанта.

– Да чего уж там, – примирительно проговорил тот, – с кем не бывает… – выжав из себя подобие улыбки, он повернулся, чтобы уйти. Ирина обомлела, с трудом сдерживая смех.

– Простите, милейший, но я еще не все сказала! Еще не все… – крикнула вдогонку.

– Да? – неторопливо возвращаясь и доставая из кармана блокнотик, лениво спросил он. – Тогда говорите.

Ирина смерила официанта изумленным взглядом. Его наглость вызывала восхищение.

– Хочу уточнить, видите ли, образование у меня маленькое… – она для наглядности показала кончиками пальцев размер своего образования, -…и не дает возможности понять слово "резонанс" в контексте нашего разговора.

Круглолицый, понимающе качнув головой, попытался наморщить лоснящийся лоб.

– В…тексте нашего разговора, – начал он поучительно, – выражение "резонанс" означает, что, когда человек болеет, то ему от всяких там причин может стать еще хуже…

– Я поняла! – сделав счастливое лицо, воскликнула Ирина. – Вы хотели сказать слово "кризис".

Круглолиций сурово насупил брови.

– Это у вас там, по заграницам, кризисы. А у нас – резонансы! Еще чего заказывать будете? – строго спросил он, давая понять, что не испытывает желания продолжать разговор.

– Нет. Спасибо… Вино не забудьте принести побыстрее!

Официант, пожав плечами, неспешно удалился, что-то бурча себе под нос. "Будет тебе сегодня резонанс!" – провожая круглолицего взглядом, подумала она, сама удивившись своей уверенности…

…Ирина пригубила вино, принесенное круглолицым, всем видом показывавшим, что причина одолжения, которое он, так и быть, делает глуповатой дамочке, – всего лишь необъяснимое стечение обстоятельств: ошибка судьбы, странным образом усадившей ее на место за столом, по праву принадлежащее именно ему.

Едва успела она сделать несколько глотков, как в дверях появился мордастый мужчина, распространивший вокруг себя волну уверенной хозяйской власти и сразу заполнивший все пространство. Ей даже показалось, что в ресторане стало тесно, а угодливо бросившиеся навстречу метрдотель и оба официанта по мере приближения к гостю съеживались и как будто даже уменьшались в размерах. "Мальцев!" – скорее догадалась, чем узнала Ирина матроса из Бологого. "Неужели один пришел?" Из-за плеча вошедшего выглянула лопоухая рыжая голова с веснушчатым скуластым лицом и настороженно бегающими глазками, мгновенно оглядевшими весь зал и безошибочно остановившимися на привлекательной корреспондентке.

"Привел…" – с радостью подумала она, почувствовав легкий озноб, пробежавший по телу.

– Ваши гости, мадам! – проговорил метрдотель, торопливо забегая вперед и отодвигая стулья. Мальцев, при виде Ирины расплывшийся в улыбке и раскинувший руки, и семенящий за ним Тушкевич, приблизились. Она краем глаза заметила, как взволнованный метрдотель подавал знаки официантам, чтобы немедленно протерли стулья для важных гостей.

– Здравствуйте, товарищи! – приветливо улыбаясь, с легким акцентом проговорила Ирина, приподнимаясь со своего места… – Зинаида Блюмендорф.

– Товарищ Зинаида! – неровное, со следами оспин лицо Мальцева светилось восторгом, глаза блестели. – Ну, я рад! – протянул он руку Ирине.

"Есть якорь на руке!" – отметила она. Отпали последние сомнения.

– Весьма даже очень рад! – басил бывший матрос, не выпуская ее ладонь. – Ай, промашка вышла! – он повернул голову к Тушкевичу. – Нутром я чуял, не надо мне было тебя, Санек, с собой брать! – он зычно рассмеялся.

– Так я могу уйти, Петр Петрович, как прикажете, – приглаживая редкие волосы на голове, угодливо предложил Тушкевич.

– Да брось ты, Санек, шучу я. Не понял, что ли? – снова рассмеялся Мальцев. Ну, присядем, что ли? – проговорил он, грузно опускаясь на стул, деревянное сиденье которого буквально за мгновение до того было отполировано расторопной рукой официанта. – Ты нас, Зинаида, не ругай, что припозднились чуток. Дела делали. Мы – люди государственной важности. Мы в профсоюзах на стыке стоим между партией нашей и беспартийными трудящимися. Трудовые кадры куем и воспитываем. – Ирина понимающе кивнула.

Недоуменно оглядев пустой стол, Мальцев, стукнув по нему ладонью, повернул голову к стоящим неподалеку официантам и недовольно пробасил, выбрав одного из них:

– Слышь, ты, мордастый! Чего пнем стоишь, инициативу не проявляешь? Не видишь, голодные мы, с работы?

– Петр Петрович! – вмешалась Ирина. – Да я уж заказала все на свой вкус, как обещала, – даже водку.