Тельце

Такси высадило меня напротив зеленого здания с огромными белыми витражами. Внутри играли в волейбол, и крик победы доносился на улицу. Земля вокруг была неухоженная, через бетон рвалась в поисках солнца трава. Отдельным испытанием стало понимание карты Кости. Да, он рисовал пьяным, но чтобы настолько. Хорошо, что я приехал раньше нужного специально на такой случай. Я обошел комплекс. За ним было еще несколько дверей, спортивная площадка, стоянка. Перед тем, как зайти, я покурил. Из здания выбежали дети. Девочки шли отдельно, мальчики отдельно. Вдруг завязалась драка снежками и уцелевшим никто не ушел, кроме одного пацана, который размахивался сменкой и угрожал выбить другим зубы. Выглядело впечатляюще, я бы хотел к ним присоединиться. Собрать один покрупнее, кинуть в самого ловкого и затем – бежать; дети хоть и злы, но сообща действовать умеют, особенно против так называемого взрослого. За облысевшими деревьями прятался вход в подвал. На двери множество круглых черных точек, очевидно, от сигарет, формировали квадрат. Снегом завалило импровизированную пепельницу; возможно, банку из-под растворимого кофе. Замок был снят, значит, меня уже ждали. Для приличия я постучал и, не получив ответа, зашел внутрь.

Коридор, пол из островков линолеума. Большинство ламп перегорело. Вдоль стен тянулись провода. Я шел по инструкции прямо, потом налево. Чем дальше я заходил, тем старее становилось помещение. Опадала краска, оседала пылью на плитке. На каждый мой шаг раздавался хлопок – закрывались двери. Никто не хотел здесь лишних взглядов, незнакомая походка выдавала меня. Хороший вопрос – зачем спортивному комплексу такая сеть подземных помещений, и кому они ушли – останется неотвеченным. Сквозняк пробрал меня до костей, куртка не спасала. Навигация Кости не спасала, и через несколько минут я потерялся в четырех стенах, вместо четырех березок. Березки здесь, наверное, раньше были, врать не буду, не знаю. «Вдоль проводов налево… У кошек направо…». Какие нахрен кошки? Они от одного моего вида разбежались, а провода – они повсюду! Я переборол свое эго и подошел к уборщице-азиатке в синем фартуке.

– Здравствуйте. Не подскажете, а где здесь Александр, психотерапевт.

– Кто-кто? – недоумевающе ответила она. – Терапевт? Тебе в больницу надо, а тут спортом занимаются, чтобы как раз к врачам не ходить.

– Понятно, – я попытался припомнить, как Костя мне описывал Сашу. – Низкий, лысый мужчина, с небольшой головой. Часто ходит босиком.

– А, этот-то! – загорелась уборщица. – Сашка-то у себя сидит, где ему еще быть. Вам вот здесь направо, до конца и дверь с ручкой, на которой крот висит.

– Крот? – уточнил я.

– Крот-крот! – повторила уборщица и ушла, исчезла в тенях коридора.

Чем ближе я подходил к двери, тем меньше света вокруг оставалось. Непонятно, почему. Свет горел в пяти метрах от двери, но словно невидимая и непроницаемая стена не пропускала его. Несколько минут я пялился в дверь и ждал, готовил свои первые слова, пытался вспомнить, зачем, блин, пришел сюда. Для храбрости нужно было выкурить сигарету, но стоило мне уйти – я знал, что не вернусь. Испугаюсь, не рискну, пока судьба не сведет меня снова, но уже с семейным психотерапевтом. Когда я протянул руку к двери, она не поддавалась. Постучал. Звон, механизмы задвигались.

6.

Внутри было темно. Накурено. На полу лежали грязные ковры. Стены закрывали плакат на непонятном языке. В центре стоял старый диван. Нельзя сказать, что здесь было уютно. Было и было. Я зашел внутрь, и за спиной раздался голос:

– Ты Игорь, да?

– А ты Саша? Очень приятно.

– Ага, – скупо ответил он.

Он был невысокий, бритый. С большими глазами и такими же большими мешками под ними. Было в них что-то манящее, будто за ними скрывалась правда и истина; или наоборот что-то настолько кошмарное, после чего ты не можешь нормально существовать и до конца своих дней тебе приходится просматривать, ну, то самое, вот то. Возможно, я прервал его сон.

– Костя мне сказал, что ты можешь мне помочь.

– Это не так. Никто, кроме тебя самого, тебе помочь не может. Ты ложись давай, что стоишь?

– Ладно, – я лег на диван и тяжело задышал.

Потолок покрывала плесень старше меня. Я не знал, что будет дальше, и не мог расслабиться. Саша закурил, сел рядом и спросил:

– И что тебя волнует?

– Я не знаю, с чего начать.

– Начни с себя и уходи. Ты серьезно пришел сюда, не зная почему? Ты сейчас мое время в никуда уводишь.

– Нет, Саш, нет. Сейчас, надо просто решить с чего начать рассказывать. В общем, последнее время я потерял желание работать и заниматься тем, чем всегда занимался. Мне кажется, что я с ума схожу. Ничего делать не охота, ничего счастья не приносит. Все свои желания на данный момент – я от них отнекиваюсь, говорю, так нельзя, это неправильно, этому нет времени.

– Так, и что?

– В смысле и что?

– Что тебя из этого напрягает?

– Меня напрягает, что я теряю смысл жизни. Меня напрягает, что мне хочется делать то, что делать нельзя. Меня напрягает мое психологическое равновесие.

– А у тебя есть смысл жизни?

– Конечно, у кого его нет?

– Мне кажется, у тебя.