Тельце

А дальше все стало настолько абсурдно, что вспоминать неохота. Тела собирали в кучи и жгли, прикуривали об огонь сигареты. Люди рисовали друг другу на лицах пожелания, добрые слова. В опустевших квартирах бухали, вещи разбирали. Девушки красовались в огромном нижнем белье. Огромном! Две школьницы в одну пару поместились даже. Юноши кривлялись, строили из себя профессоров. Через всю эту бурю радости жизни слабо слышался плач людей, чьих близких превратили в трупы. Моя жена будущая стояла в стороне с белым лицом. Невыносимое зрелище. Я предложил ей уйти, и мы спрятались где-то в переулке. Она и двух слов не могла выговорить, нас вечно перебивали вопли радости и болезненные стоны. Ближе к вечеру, когда все стихло, я предложил провести ее до дома. Она сказала, что у нее нет больше дома. Оказывается, она жила у бабушки на Тверской, а ее в тот день не стало.

И только постфактум мы узнали, что, во-первых, это было по всей Москве. Во-вторых, по всей России. Связи никакой не было. Только слухами общались. Соседи по лестничной клетке кричали, что вот и настал конец света. Этажом ниже обсуждали побег в лес, этажом выше – отдаться европейцам в плен. За окном раздавались взрывы, в домах повеяло холодом. По лестницам стучали берцы, топ-топ-топ-топ, и сидишь и боишься, что сейчас дверь выбьют, за волосы схватят и вынесут. Мы же тогда не знали, у меня чуть было сердце не сдало.

До нас дошел один примечательный случай с северо-запада России. Рассказ одной из соседок. В Петрозаводске к женщине пришел отряд. Постучались, она открыла, зашли внутрь. Стали громить все, убили. Но им оказалось этого мало, они стали ломиться в другие квартиры. К счастью, остальные были на работе. Понимаете, жажда крови это одно, а голод сильнее. Увидели у женщины дома булочки, такие с поджаренным тестом. Нападавшие их съели и на лестничной же клетке попадали. Яд, сильный яд. Знала ли она, что за ней придут? Сомневаюсь. Скорее всего, для других готовила. Вот оно, чутье времени.

Какая степень организации должна быть у людей, чтобы в один день уничтожить больше половины населения? Несколько недель не переставали звенеть гильзы. Дети играли с трупами, наши тела разучились плакать.

Именно это меня и беспокоит. Весь мир спокойно смотрел на это. Потому что им нужно было это, ослабить Россию, ослабить страну. Молодая Россия – слабая Россия. Без опыта, без способности выжить.

Чудом мы до сих пор существуем за счет чуда.

Какой экономический рост, вы вообще о чем?

Со времен советской дипломатии это была, наверное, самая невозможная задача на свете. Убедить мир в том, что им же лучше, что сейчас мы собственноручно совершим социальную катастрофу, избавимся от половины населения. Сами заплатим за это, еще и предлагаем посмотреть. Это никак иначе, как чудом, назвать нельзя.

Да, либо пиздец, но как-то некультурно.

МИД и крупные компании получили отличную установку. Мы действительно на несколько дней перевернули мир вверх ногами. Мы были в шаге от войны. К нашему счастью, это быстро закончилось.

Да, это один мусор. Что вас бросать в печь, что бабку. Вы же люди, и я вас ненавижу.

Я не говорю по-русски. Много кровь.

Моя семья занималась тем, что переправляла этих людей, лишенных дома и права жить, в другие страны. Сначала у нас прятался главврач, потом моя учительница, директриса. Наш дом всегда обходили стороной, моего отца уважали и боялись. Как-то раз к нашему дому подошли молодые и стали звать отца. Тот заставил нас всех спрятаться в подвал и отключить свет. Я не послушалась его и пошла за ним. Он оделся, взял ружье и вышел через черный вход. В лесу он долго бродил, искал кого. Нашел – беглого заключенного, который прятался несколько лет от тюрьмы. Мой отец по доброте душевной носил ему еду, а тот все равно ходил и грабил, даже как-то котов резать стал от скуки. Отец сказал, пришла пора долг возвращать. Они вернулись к дому, и мой отец, на глазах у молодых, выбил ему оба глаза, а потом застрелил. С тех пор к нам никто не приходил, и мы смогли спокойно помочь остальным.

Никакого лицемерства. Банальный расчет.

За все время мы помогли около пятистам человек, насколько я помню.

При мне одну, да. Продавала гвоздики белые. К ней подошел паренек, на вид шестерочка. Подошел и топором по шее ударил, та и сразу плашмя.

Так спокойно, потому что я на цветы смотрела. Как в замедленной съемке они летели на землю, потом на долю секунды оттолкнулись. Лепестки покрылись кровью и пылью. А на бабку не только я не обращала внимания. Вы на своих живых не часто-то смотрите, зачем же тогда на мертвых оглядываться?