Темная Дейзи

Родные Дейзи Даркер темнее других были.
Когда одна умерла, вся семья солгала,
                                на смерть глаза они закрыли.

Бабуля Дейзи Даркер хоть старше, но не мудрее их.

От ее завещания всех замутило,
                                этим смерть она себе заслужила.

Отец Дейзи Даркер всю жизнь

                                под свою песню плясал.
Его эгоизм, его пианино,
                                свели его в гибельную трясину.

Мать Дейзи Даркер была актрисой

                                с сердцем изо льда.
Не всех детей своих любила,
                                роль потерять она заслужила.

Сестра Дейзи Даркер, Роуз, была старшей из трех.

Тихой, красивой и умной, но умрет она одинокой.

Сестра Дейзи Даркер, Лили,

                                была самой тщеславной из них.
Эгоистичной, избалованной, самодовольной
                                ведьмой, смерти достойной.

Племянница Дейзи Даркер была

                                развитым не по годам ребенком.
Но и неспособным выжить
                                в дикой природе брошенным утенком.

Тайную историю Дейзи Даркер

                                кто-то должен был рассказать.
Но ее сломанное сердце —
                                лишь начало того, что нужно узнать.

Семья Дейзи Даркер лгала

                                слишком много лет напролет.
Свои последние часы перед смертью
                                они провели, получая свое.

Строки о Трикси кто-то вычеркнул.

– О боже, – шепчет Лили, таращась на слова и прикрывая рот и нос руками, будто молясь богу, в которого она не верит. – Это все сбывается, – тихо говорит она, а затем поворачивается к нам. – Это. Все. Сбывается.

– Что сбывается? – спрашивает моя мать.

Теперь Лили трясется. Она указывает на поэму, оглядывая наши лица в поисках понимания, которого не находит. Но я знаю, что она имеет в виду, даже если слишком боюсь это озвучить. Снаружи доносится далекий раскат грома. До этого момента я не замечала, насколько сильный ливень там идет, пока шторм подбирался ближе, а в доме ужасно холодно. Слова выливаются у Лили изо рта быстрее, чем остальные успевают их осознать.

– Стихотворение бабушки. Вы что, не можете его прочитать? Я непонятно говорю? Это поэма о нас. О том, как мы умираем. Один за другим. Бабушка мертва, отец мертв, а теперь Трикси…

– Пропала. Она просто пропала. Мы ее найдем, – говорит Роуз.

– Это просто один из глупых стишков бабушки, – вставляет моя мать.

– Откуда вы знаете, что она это написала? Как по мне, это не похоже на ее почерк. Кто угодно мог пробраться сюда ночью и написать поэму на стене, – говорит Конор, ничем не помогая, будто думая вслух. Я вспоминаю мел на его джинсах и как он быстро его отряхнул. Он долго молчал, поэтому теперь все поворачиваются к нему.

– Ты прав, – говорит Лили. – Твоего имени там нет. Может, ты это написал.

– Может, нам нужно перестать тратить время попусту и поискать Трикси, – говорю я.

Прежде, чем кто-то успевает ответить, раздается еще один раскат грома, на этот раз такой громкий, что кажется, будто небо раскололось надвое. Нэнси немного покачивается и хватается за кухонный стол для опоры.

– Ты в порядке? – спрашивает Роуз.

– Все нормально. Честно, – говорит Нэнси. – Просто голова болит и я устала, как все мы. Нам нужно найти Трикси. Почему бы вам троим не осмотреть второй этаж, а я поищу здесь?

– Хорошая идея, – говорит Лили. Она никогда не слушает никого, кроме нашей матери.

Мы с Роуз, Лили и Конором спешим наверх, зовя Трикси и каждый исчезая в разных комнатах. Я начинаю с той, где остановились Лили и Трикси.

Раньше здесь была спальня моих сестер. Она больше моей, но их все же было двое. Все точно такое же, как в прошлом: жуткий розовый ковер, розовые шторы и обои с цветочным узором. Мои сестры любили девчачьи штучки. Я все еще вижу темные прямоугольники, куда они клеили плакаты на летних каникулах – у Лили это всегда были бой-бэнды, а у Роуз – милые животные. На противоположных концах комнаты стоят две кровати, два маленьких столика, два окна и стена шкафов-купе.