Темная Дейзи

За время, пока отец восстанавливался, мы снова были словно настоящая семья. Мы вместе играли в настольные игры – Cluedo была самой любимой – гуляли вдоль берега и смотрели старые фильмы. Отец – который не мог играть на своем обожаемом пианино – складывал кучи пазлов одной рукой. А бабушка готовила очень много своего «особенного куриного супа». Она готовила его каждый раз, когда кто-то из нас болел. Секретным ингредиентом был толченый банан, и суп всегда подавался с домашним хрустящим хлебом, перемазанным «Нутеллой».

Какое-то время мы были действительно счастливой семьей, и мне казалось, так будет всегда. Рождество 1987-го было семейным празднеством и все были немного более благодарны за все, что у нас было. Не то чтобы это продлилось… благодарность в нашем доме портится быстрее молока.

Тридцать три

31-е октября 03:30 – меньше трех часов до отлива

– Нам нужно занести Нэнси в дом, – говорит Конор. – Мы не можем оставить ее под дождем.

Я осознаю, что снова унеслась в прошлое. Жизнь сейчас кажется немного похожей на фильм. Может, когда настоящее слишком болезненное, естественно погружаться в воспоминания о более счастливых временах. Это напоминает мне слова бабушки: если много фокусируешься на прошлом, ты никогда не изменишь будущее.

– Почему кто-то это с нами делает? – снова спрашивает Лили. Отвечает ей только Роуз.

– Нам нужно продержаться всего несколько часов до отлива. С тобой и Трикси все будет хорошо. Слышишь меня? – Лили кажется более отвлеченной, чем обычно. – Лили, ты меня слышишь? Когда ты в последний раз делала укол? – Она не отвечает. – Сделай мне одолжение, вернись в дом. Найди свой набор и проверь уровень сахара в крови. Нам всем нужно быть в нормальном состоянии, чтобы уехать, когда наступит отлив.

– Ладно, – говорит Лили. Она похожа на человека, у которого выдернули провод и теперь он выживает на одной лишь садящейся батарейке. – Можете подождать пару минут, прежде чем заносить Нэнси? Я не хочу, чтобы Трикси видела ее такой – сегодня она пережила уже предостаточно – я уведу ее в гостиную, пока вы сделаете все, что собираетесь.

Роуз кивает и Лили уходит к двери, где ее ждет Трикси. Роуз смотрит на маленький букет, привязанный к руке Нэнси.

– Иногда мне кажется, что наша мать назвала нас в честь цветов, потому что хотела, чтобы мы ими были. Цветы намного проще сорвать, скомпоновать и подогнать по размеру, чем дочерей.

Я вижу, что не одной мне эти слова кажутся странными при таких обстоятельствах. Конор выглядит таким же озадаченным.

– Нам нужно внести ее в дом, – снова говорит он.

– Ты уверен? – спрашивает Роуз, шокируя Конора. – Разве мы не должны попытаться сохранить улики для полиции? Разве не это должен говорить репортер, обозревающий преступления? Ты, наверное, получаешь от этого какой-то странный кайф. Могу поспорить, ты дождаться не можешь, чтобы позвонить на работу. Может, это поможет твоей карьере?

– Я знаю, ты расстроена, но все это не моя вина, – говорит он.

– Да ну? – спрашивает Роуз. Она долго смотрит на него, а затем пожимает плечами. – Ладно, давай ее перенесем. Она мертва. Хуже мы уже не сделаем. Куда ты хочешь ее передвинуть?

Они смотрят друг на друга и мне кажется, что я вмешиваюсь во что-то, чего не понимаю.

– Полагаю, мы можем положить ее с остальными, – предлагает Конор.

Роуз отвечает не сразу. Сомнение это мать всех ошибок, и оно пытается предупредить нас, прежде чем мы их совершим, но мы не всегда слушаем наших матерей.

– Наверное, это логично, – в конце концов говорит Роуз, звуча, словно она не совсем в это верит. Теперь она плачет. – Мы можем держать их вместе, но вне поля зрения, пока не прибудет полиция. Я возьму с этого конца, а ты бери с другого, – говорит она Конору, и мы склоняем головы, направляясь обратно в дом. Роуз и Конор движутся медленнее, чем можно ожидать, неся мою мать, и они отстают. Я слышу, как они снова шепчутся, но звук ветра и волн уносит их слова от моих ушей.

Что-то изменилось, когда я вхожу в кухню, и у меня уходит несколько мгновений, чтобы определить, что именно. Кто-то вытер грязные следы. Это странный поступок для Лили; она самый неряшливый человек из всех, кого я знаю, и я не думаю, что она может определить, каким концом швабры пользоваться. Может, она пыталась оградить Трикси от всего случившегося любыми способами. Я слышу их приглушенные голоса в гостиной.

Роуз появляется на пороге позади меня. Она держит мать за ноги, а Конор обхватывает Нэнси под мышками. Они промокли насквозь и мне кажется, что я недостаточно помогаю. Я отхожу в сторону, когда они проходят мимо, направляясь к чулану под лестницей. Мы пытаемся не смотреть на тела бабушки и отца, пока они осторожно опускают Нэнси рядом с ними. Когда рука Конора случайно задевает Роуз, она отшатывается, словно он ее обжег.

– Роуз, я… я просто хочу сказать, что мне очень жаль.

– За что?

– За все, – говорит Конор, а она хмурится. – Я просто имею в виду, что я знаю, каково потерять родителя, и совершенно нормально… расстраиваться.