Темная Душа. Продолжение (СИ)

Художник самодовольно дернул усиками, которые у него торчали кверху, как у майского жука. В поклоне снял с головы берет, обнажив черноволосую голову, что-то сказал, жестом пригласил Кэт поближе к мольберту. Она сделала шаг, взглянула.

- Хм, похожи не только внешне, но и манерой письма. Чистый сюрреализм. Не пойму, что это вы нарисовали, носорога? Зовут вас случайно не Сальвадор?

Художник выслушал перевод ее вопроса, не удостоив переводчика и взглядом, засмеялся, сверкая белыми клыками.

- Жиль! – он ударил себя в грудь кулаком с зажатой в него кистью, – Жиль Батиссёр…

- Но ты можешь звать его просто Жиль, – перевел Джерри и что-то добавил от себя, обращаясь к сюрреалисту. Тот сделал брезгливую гримасу.

- Что ты сказал ему, Джерри?

- Ничего особенного. Дал пару рекомендаций.

- Не груби, Христа ради, веди себя не как дикарь, а как цивилизованный европеец. Вы очень своеобразно пишете, Жиль. Мне нравится ваш носорог. Или это стрекоза, отражающаяся в луже? Джерри, тебе как кажется?

- Мне плевать. Мазня. Похоже на фекалии.

- Можно подумать, ты разбираешься в живописи.

- Знаю одно, на стене своей гостиной я бы этого видеть не хотел.

- Спорить не буду…

Сюрреалист Жиль Батиссёр, сгибаясь в поклонах, указал Кэт на скамеечку поблизости от стендов и треног с его рисунками. Складывая руки, он что-то горячо объяснял.

- Чего он хочет? – спросила Кэт.

- Он хочет нарисовать твой портрет.

- В его необычной манере? Забавно. Сколько это будет стоить?

Джерри перевел. Художник замахал руками, как ветряк.

- Это бесплатно, Кэт. Я, говорит, сам вам заплачу, только согласитесь.

Жиль почти в балетном па простерся перед Кэт.

- Если тронет тебя, я сломаю ему рабочий инструмент. Его правую руку, – угрюмо буркнул Джерри по-английски.

Художник понял угрозу в голосе шотландца, отдернулся, но ярче засверкал очами, заговорил с еще большим жаром. Кэт последовала за ним к скамейке.

- Куда ты, Кэт? – окликнул ее Джерри.

- С ума сошел? – удивилась она, – он собрался нарисовать мой портрет бесплатно!

- Ты разыгрываешь меня?

- Джерри, не напрягайся. Мы приехали сюда отдохнуть, ну так расслабься. Жиль, я сяду здесь, чтобы мельница на заднем фоне была видна. Как вы будете меня рисовать? С головой из роз и рафаэлевской шеей?

Она сняла шарф, спустила с плеч парку, открыв шею, подняла повыше подбородок.

Джерри пристроился у ограды поблизости, встал, скрестив на груди руки и не спуская глаз с художника, который с мольбертом был уже напротив Кэт.

- Он говорит, шея выше всяческих похвал.

- Правда, Жиль? Я знала, но получить комплимент от профессионала…

- Кэт, ты кокетничаешь с этим охламоном, или мне кажется?

- Разве можно задавать женщине подобные вопросы? Мистер Карвер, вы с луны свалились?

- Ты не ответила… Он говорит, твои губы ярче спелых вишен. Хренов менестрель.

- Почему ты рычишь? Не согласен?

- Согласен. Ты хотела посмотреть Сакре Кёр.

- Успеется. Передай мсье Жилю мою благодарность за очередной изысканный комплимент.

«Ты, прожженный ревнивец, мечтаешь испортить мне отдых своей ревностью? – думала Кэт, позируя художнику, – а мсье Жиль весьма ничего, хорош собой, харизматичен. Этот романтический, загадочный образ, берет, длинный шарф, манеры ловеласа. Хочется мне проверить, что за зверь сидит в тебе, Джерард Карвер. Ты обычно обуреваем безумием и видениями. Пока тебя обуревает только ворчливость. Ворчишь как старик, но стоишь, не уходишь, ждешь, переводишь все, что мне говорит сей кавалер. Тебе не хочется никого убивать, ты не разносишь в прах площадь Тертр. Не ломаешь скамейки и деревья. В чем причина твоего безумия? В ревности ли она»?

Но думая так, про себя она не хмурилась, а смеялась. В мыслях не было тяжести, дурного предчувствия, тьмы, которые остались за океаном, в разгромленной Нью-Йоркской квартире. Вокруг был Париж. Праздник, который всегда с тобой. В сердце Монмартра звучал шансон.

Сюрреалистический портрет Кэт не удался. Жиль Батиссёр, как родной брат похожий на Сальвадора Дали, не столько работал, сколько расточал комплименты. Он угостил ее кальвадосом, звал в ресторан, умолял непреклонного переводчика оставить их наедине друг с другом. Кэт наслаждалась погодой, вечером и короткими перепалками, которыми обменивались мужчины. Они очень мило бурчали по-французски, вызывая у нее взрывы хохота и умиления. Джерри был неприветлив, но явной агрессии не проявлял. Однако очарованный Кэт жрец искусства все же перешел границы дозволенного – он предложил ей работу натурщицы и музы. Джерри покинул свое место у ограды, отобрал у мсье Батиссёра бутылку с кальвадосом и вылил ее содержимое на мольберт, поставив точку в сеансе портретной живописи. Поднял девушку со скамьи и повел прочь.

- Прощайте, Жиль! – кричала Кэт, без сопротивления уводимая шотландцем, – Вы – талант! Стрекоза, отраженная в носороге, хороша! Не расстраивайтесь! Adieu! Adieu!

- А ты пьяна, – отметил Джерри – вино у мадам Трето, кальвадос в компании усатого олуха.

Они возвращались в отель пешком. Кэт ухватилась за фонарь и крутанулась вокруг него.