Темная ложь

Сначала он просто радовался тому, что Скарлет рядом, но потом спросил себя, как и почему она очутилась здесь. И тут же решил, что это не имеет значения, ведь она с ним. Теперь у них появилась возможность поговорить, и Гидеон вполне мог начать ухаживать за ней — каждый день массировать ее ноги, приносить по утрам к ее двери головы врагов вместо утренних газет.

«Давай, детка, просыпайся», — мысленно попросил Гидеон. Он взглянул на дверь, ведущую на балкон, и увидел, как уходит за горизонт солнце. «Начинать ухаживать за ней можно будет очень скоро, — понял он. — Ведь Скарлет в любой момент может…»

Скарлет открыла глаза и, как и Гидеон до этого, подскочила. Она стукнулась головой о его подбородок, провела рукой по ушибленному месту. Их взгляды встретились. Ее темно-карие глаза показались Гидеону такими загадочными. В то же время в них было столько боли, надежды и сожалений. «Такая прекрасная женщина, — подумал он, — всегда должна быть довольной».

Скарлет облизнула губы и медленно опустилась на матрас, перевернувшись на бок, чтобы видеть Гидеона. Она открыла и закрыла рот, будто решила что-то сказать, но затем передумала. Он не хотел сейчас обсуждать с ней сон — время еще не пришло. Разговор вышел бы тяжелым, а сейчас они оба нуждались в отдыхе. Точнее, Гидеон хотел утешить ее, сделать то, чем пренебрегал ранее.

— И кем же ты не являешься сегодня? — спросил он, улегшись таким образом, чтобы они со Скарлет могли смотреть друг другу в глаза.

На ее лице появилось выражение облегчения, и она ответила:

— Скарлет… Лонг.

«Лонг, — мысленно повторил Гидеон. — Как Джастин[5], человек с темными волосами и карими глазами». Он с трудом сдержал улыбку, решив, что Скарлет делает успехи, и понадеявшись, что она больше никогда не выберет себе в мнимые супруги какого-нибудь блондинчика. «А однажды, — подумал он, — возможно, даже назовет себя Скарлет Лорд».

«Хочу ли я этого? — спросил себя Гидеон и сразу же ответил: — Да, очень». Ему нравилась мысль о том, что у него появится собственная женщина, которая будет принадлежать только ему, но по-настоящему — так, чтобы это признавали во всем мире.

— Как ты себя чувствуешь? — мягко спросила его Скарлет.

— Хуже.

Женщина сделала глубокий вдох и выдох и произнесла:

— Хорошо.

Собрав остатки сил, Гидеон положил руку ей на талию. Она не стала противиться, и он осмелел.

— Когда мне станет еще хуже, я не хочу попасть в спальню Кроноса, — заявил Гидеон, понимая, что ему нужно заполучить рабский ошейник, ведь тогда он сможет проникнуть в Тартар. Эти ошейники были неким подобием ключей. С их помощью можно было открыть ворота и попасть внутрь. Правда, с тем, чтобы выбраться оттуда, все обстояло иначе. — Но черт возьми, у меня есть амулет, и я могу свободно передвигаться.

Гидеон знал, что если не получит этот предмет, то Кронос будет знать, где он и чем занимается, а значит, сможет остановить его и отправить в Будапешт еще до того, как он сделает хотя бы один шаг в тюрьме.

Скарлет изогнула бровь и спросила:

— Ты хочешь сказать, что у тебя нет твоего амулета в виде бабочки и из-за этого ты не можешь свободно передвигаться по дворцу?

Мужчина кивнул, стараясь сделать так, чтобы на его лице не отражались эмоции.

Скарлет вытащила из ножен, висевших на ее талии, оба кулона и обвила цепочки вокруг пальцев.

— Они у меня. Я нашла твой амулет там, где ты выбросил его, как мусор. — Гидеону показалось, будто в ее голосе звучит горечь. — Значит, это не просто украшения? — спросила она, и теперь Гидеону почудилось, что в ее голосе слышится разочарование.

Гидеон заставил Скарлет думать, будто кулон в виде бабочки — это подарок. Найдя его амулет, женщина решила, что «он выбросил и его, и ее саму, как мусор». Гидеон не мог позволить ей думать о чем-то подобном. «Я больше никогда не солгу ей, — поклялся он, но затем часто замигал и поправил себя: — Я не стану намеренно вводить ее в заблуждение своим враньем».

— Они не мешают богам следить за нами, — ответил он. — И подслушивать.

Пока он говорил, глаза Скарлет округлились. Гидеон понадеялся, что это поможет ему прочитать ее мысли, но в ее взгляде не отражалась ни одна эмоция.

— Значит, это блокировка, — произнесла она.

«По крайней мере, она не разозлилась из-за того, что я обманул ее», — успокоил себя Гидеон.

— Все совсем не так.

— Хорошо, — заявила Скарлет. — Очень умно. — Она потянулась, чтобы надеть одно из украшений себе на шею, но Гидеон покачал головой, чтобы остановить ее. — Но почему нет? — спросила она.

Воин понял, что теперь Скарлет и правда готова взорваться. Она сузила глаза, в которых разгорался огонь, и раздвинула губы, оскалив зубы, из-за чего ее лицо приняло крайне злобное выражение.

— Я слишком силен для того, чтобы уходить прямо сейчас, — стал оправдываться Гидеон. — И нам не следует ждать до тех пор, пока мы не будем готовы к тому, чтобы выскользнуть из дворца и пропасть из поля зрения Кроноса.