Темная ложь

— Конечно, это не Верховный Владыка, — скрипучим голосом произнес Аэрон, — но что-то вроде того.

На лбу воина образовалась еще одна рана, и кровь заливала его левый глаз.

— Делай что задумал, — приказал Уильям. — Пока не поздно.

Аман, несмотря на то что для этого ему потребовались все оставшиеся силы, сумел протянуть руку и положить ее на череп демона. Тот стал вырываться еще энергичнее и неистово вопить. Вспотевшая ладонь Амана дважды соскальзывала, но в конце концов ему удалось установить ментальную связь, и теперь он уже мог обходиться без рук.

В сознание воина проникало одно воспоминание за другим. Жизнь будущего демона была полна злобы, боли и мучений, и все они накладывались друг на друга. Тварь, которую они поймали, занимала второе место в свите Боли, демона Рейеса. После того как Боль бежал, этот демон взял власть в свои руки. Ему доставляло огромное удовольствие причинять боль другим, причем всеми доступными способами, о части которых Аман даже не подозревал.

Этот демон сумел причинить боль даже Легион. Теперь Аман слышал ее пронзительные крики, и перед его взором представало ее перекошенное от ужаса лицо — больше он ничего не видел. Его стало тошнить и вырвало, как только связь прервалась.

Уильям и Аэрон отпустили свою теперь уже бесполезную добычу, и демон, сознание которого стало девственно-чистым, безвольно упал на землю.

Чья-то рука легла на макушку Амана и нежно скользнула вниз, а затем остановилась у основания шеи и принялась массировать ее. Это должно было успокоить воина, но безуспешно. Амана ничто не могло успокоить.

— Ты знаешь, где она? — мягко спросил Аэрон.

Аман кивнул, по его щекам катились слезы. «Эти крики, — проносилось в его голове, — кровь… Все это слишком…»

Рука, массировавшая его шею, замерла.

— Где она? Скажи мне, Аман. Пожалуйста.

Воин поднял глаза, его едва не вывернуло снова.

«Ей через день дают нового демона. Ее избивают, мучают и того хуже… — начал объяснять он. — Между этими днями она возвращается к Люциферу, а он развлекает своих приспешников, заставляя ее кричать. Сегодня она с ним. И он… он… он знает, что ты здесь. Он собирается убить тебя у нее на глазах».

Глава 18

Когда Гидеон опустился на Скарлет, она не произнесла ни слова и не пошевелилась. Он тоже не торопился, медленно раздевал ее. Она могла сопротивляться, но не стала делать этого. Почувствовала, что нуждается в этом — в мгновении, полном красоты и удовольствия, которое затмило бы воспоминания о целой жизни, состоявшей из ненависти и сожалений, печали и боли, обмана. «Забавно, — подумала Скарлет, — Гидеон — носитель демона Лжи, но именно он оказался единственным человеком, который был со мной честен».

«А что сейчас? — спрашивала она себя. — Да, я сделаю это. Уцеплюсь за эту возможность. Но больше ничего общего у нас с ним не будет. Пока жива моя мать, пока тетя может манипулировать моим сознанием, я представляю для него опасность, которой он не заслужил. Он не виновен ни в одном из преступлений, в которых я его обвиняла. Боже, какая я была дура. Я должна уйти, а не ублажая свой эгоизм, заставлять его тратить на меня время. Я должна сделать это для него». Но Скарлет не могла заставить себя уйти. «Только один раз», — мысленно повторила она. Ей казалось, будто Гидеон тоже хочет ее, поэтому она понимала, что, уйдя, поступит как последняя эгоистка.

— Ты такая уродливая, — прошептал Гидеон, с трепетом проводя пальцем по внутренней поверхности ее бедра.

По всему телу Скарлет побежали мурашки. Но, осознав, что именно сказал, он застыл и посмотрел на нее. Женщина заметила охватившую его панику и мягко произнесла:

— Я знаю, что ты имел в виду.

Гидеон не снял со Скарлет футболку и трусики, поэтому не видел, насколько сильно затвердели ее соски, не узнал, насколько она уже хочет его. Мужчина постепенно расслабился.

— Ты не восхищаешь меня, тварь, — сказал он, гладя заднюю часть ее колена, доводя до исступления. — Не говори, что знаешь это.

«Как он может быть так нежен со мной? — удивлялась Скарлет. — Как он может прикасаться ко мне? После всего, что мы узнали? — Затем она резко прервала ход своих мыслей и приказала себе: — Если ты хочешь насладиться процессом, тебе придется прекратить думать обо всем этом». Но она не могла остановиться. Мысли, острые и неопровержимые, продолжали кромсать ее на куски. Скарлет признавала, что многое нафантазировала по поводу этого человека. Тетка лишь заставила ее поверить, будто они были женаты, а Скарлет сама придумала всю историю их взаимоотношений. Она чувствовала себя униженной, уязвимой, измученной… Она жалела о том, что большая часть этих фантазий никогда не претворялась в реальность. У нее никогда не было прелестной свадьбы, она никогда не вкладывала свою руку в его ладони, довольная и полная надежд. Она не подарила ему сына. Подбородок Скарлет задрожал, и из ее глаз полились горячие слезы.