Темная магия оставляет шрамы (СИ)

Приходит осознание, которое она так долго глушит в себе. Дейзи была права. И Джеймс был прав еще в прошлом году. Этот день наступает. Виктуар с ненавистью смотрит на свое отражение в зеркале и, закрыв лицо ладонями, падает на колени.

Идеальная девочка так неидеально начинает навзрыд рыдать.

Гул ее слез глушат только снующие над океаном чайки.

Птицы носятся под облаками, отбирая друг у друга обед из недр океана, кричат наперебой и провожают очередной летний день, не замечая, как солнечный диск исчезает за горизонтом. Ночная тишина окутывает магическую Британию.

Даже в саду поместья Снейп царит спокойствие. То ли потому что существо с воплями банши покидает их участок пару дней назад, то ли потому что все это только затишье перед бурей. То самое недоброе предзнаменование, которое чувствуют лишь некоторые люди.

Гермиона просыпается в пятом часу утра, вскочив от очередного кошмара, и жадно хватает ртом воздух. Жаба душит в грудной клетке, дышать просто нечем, хотя она спит с открытыми окнами. Убрав одеяло, Гермиона забирает за уши волосы и, схватив палочку, слезает с постели.

Голубой свет на конце палочки освещает ей дорогу, когда она первым делом направляется в сторону спальни Дейзи. Тихонько открыв дверь, она заглядывает внутрь и вслушивается.

Дочь спокойно спит, темные волосы небрежно разметаны по подушке, дыхание девушки ровное и размеренное. Гермиона облегченно выдыхает и закрывает дверь ее спальни.

В доме стоит тишина.

Гермиона знает себя, просто так ничего не бывает, поэтому она семенит на первый этаж дома и идет в библиотеку. Светлый шар магии мерцает над гнездом болтрушайки, освещая небольшой участок комнаты.

Подобравшись поближе, Гермиона наклоняется, взволнованно дыша. Птенец почти не шевелится, крохотная грудная клетка едва вздымается, и только движение оперения помогает Гермионе понять, что он еще жив.

— Кроха, — шепчет она, опускаясь на колени. — Кроха…

Гермиона не знает, что делать, она чувствует всеми фибрами души, что с ним что-то плохое происходит. Подобравшись к коробке рядом, она наполняет пипетку и снова возвращается к птенцу, стараясь его накормить.

— Давай, маленький, ну же, — тревога сжирает изнутри. — Поешь, давай.

Птенец даже не открывает клюв, не реагирует на запах еды, а это очень плохо. Вечером же все было в порядке, о, Мерлин! Сгорая от волнения, Гермиона понимает, что у нее просто нет выбора. Пулей переодевшись, она бережно забирает гнездо, хватает ключи от машины и с первыми лучами занимающего солнца покидает пределы поместья.

Она явно нарушает правила дорожного движения, превышает скорость, но ей плевать. Зафиксировав гнездо на левитацию, она едет по утренней Британии в единственное место, где ей могут оказать помощь.

Дорога не запоминается совершенно. Единственное, что успокаивает Гермиону, это те самые развалины бывшего дома Эванжелины, которые она проезжает. Припарковавшись на пустой стоянке, она выбегает из машины, направляясь к зданию, в которое, как она была уверена, больше никогда не вернется.

Колокольчик над дверью звенит в утренней тишине.

Из-за стойки регистрации появляется знакомая макушка. Секретарша в этом заведении, видимо, одна.

— Миссис… — начинает Лесли.

— Рольф на месте? — без прелюдий спрашивает она.

Лесли рассеянно указывает себе большим пальцем за плечо.

— Пару минут назад пришел, я могу…

Гермиона не дожидается окончания фразы, проходит в кабинет и открывает дверь, не давая возможности Лесли сказать хоть слово. Рольф озадаченно оборачивается, не ожидая чье-то прибытие без стука.

— Мне нужна помощь, — осторожно кладет гнездо на кушетку Гермиона и нервно заправляет за уши волосы. — Это… помните, я говорила о болтрушайке? — сбивчиво тараторит она. — У нее птенец один остался. Я пыталась его выходить, но что-то явно делала не так, — нервно облизывает она губы.

Рольф без слов надевает халат и проходит к кушетке, включая большую лампу.

— Я не хочу, чтобы он… — задыхается словами Гермиона и на мгновение закрывает лицо ладонью, стараясь глубоко дышать. — Просто сделайте все возможное. Я заплачу́, — кивает она. — Столько, сколько скажете.

Рольф кивает и начинает осмотр без лишних слов. Гермиона тревожно вздыхает, наблюдая за ним. Саламандр осторожно берет птенца в руки, проверяет его оперение, внимательно всматриваясь, касается лапок, прикладывается ухом к крохотному телу, думая о чем-то своем. Наблюдать за профессионалом своего дела всегда интересно, но сейчас Гермиона на это не настроена.

Бережно опустив птенца обратно в гнездо, он подходит к одному из своих шкафов, начиная что-то в нем искать. Гермиона держит ладонь на губах, не отрывая взгляда от болтрушайки. Малыш должен выжить. Он просто обязан жить.

Опустившись на крутящийся стульчик, как возле фортепиано, Рольф закрывает Гермионе обзор своей головой, но она не находит в себе сил, чтобы что-то сказать. Она просто терпеливо ждет. Через несколько бесконечных минут по белоснежной палате эхом звенит едва уловимый писк.

— Ох, — встает на негнущиеся ноги Гермиона, — ох, Мерлин…