Темная магия оставляет шрамы (СИ)

Северус протягивает ей два свежих конверта. Медленно двигая пальцами, девушка пытается вскрыть письма, но у нее плохо получается. Северус буквально сразу встает со своего места, садится возле ее ног на колени и помогает их вскрыть. Достав два листа, он протягивает их ей, заранее зная, что там будет написано.

Гермиона держит письма в одной руке, второй нашаривает пальцы Северуса, покоящиеся на ее коленке, и несильно сжимает их в прохладной ладони.

— Джинни пишет, что обо всем позаботится, — чуть хмурится она. — Что присмотрит и за домом, и за Дейзи, — она поднимает взгляд. — Что она имеет в виду?..

Северус просто смотрит на нее с бесконечной любовью и сжимает пальцы Гермионы в ответ. Она понимает все без слов и кивает.

— Ладно, — негромко произносит она и слабо улыбается.

Они выходят из палаты через несколько минут, рука в руке, и направляются в общий зал, где их уже ожидает целитель и его правая рука. Август взволнованно смотрит на своего пациента и его супругу. Северус и Гермиона переглядываются, и она кивает. Сделав пару шагов вперед, Гермиона закатывает рукав правой руки, протягивая ее вперед.

Марианна сразу понимает, что происходит, поэтому передает предмет своему наставнику.

Гермиона Снейп позволяет Августу Сепсису надеть на свое запястье красный браслет.

Она добровольно идет на курс реабилитации в стенах Святого Мунго.

Вопрос о раздельных палатах даже не поднимается, Гермиона хочет находиться рядом с Северусом, и это понимает каждый. Они оба просят в качестве посетителей впускать только Дейзи, потому что ни с кем другим они пока не готовы разговаривать.

Август соглашается.

Дейзи приезжает во второй половине дня. Джинни без проблем передает ей ключи от их с Гарри машины, потому что полностью ей доверяет. Девчонка едва удерживает на весу огромную сумку с вещами для мамы.

Она даже толком не смотрит, что складывает, только бы побыстрее отправиться в дорогу. У нее дрожат руки, когда она стучит в палату и с тревогой давит на ручку вниз. Когда дверь открывается, теплый воздух бросает назад пряди ее темных волос, и она во все глаза смотрит на людей перед ней.

Ее родители, ее самые лучшие, самые волшебные в мире родители, поворачиваются к ней. И Дейзи видит, что они держатся за руки. Бросив сумку на пол, Дейзи в несколько шагов преодолевает расстояние до них и обвивает шеи обоих руками, утыкаясь то в ключицу отца, то в плечо матери.

Северус и Гермиона обнимают ее, крепко прижав к себе. Они не говорят. Просто стоят вот так, втроем, пропитываясь этим мгновением целиком и полностью. Дейзи не плачет, старается сдержаться. Понимает, что у родителей сейчас непростой период, и лишний раз подвергать их стрессу она не хочет.

Она чувствует небывалое спокойствие в их объятиях. Дейзи выдыхает с облегчением, стоя с закрытыми глазами, и на ее губах начинает играть слабая, но искренняя улыбка.

Дни медленно, но верно, начинают обретать смысл.

Северус не оставляет Гермиону, всегда находится рядом. Даже если она взглядом или жестом говорит ему, что хочет побыть наедине с собой, он соглашается, но не выпускает ее из виду. Первые две недели оказываются самыми тяжелыми.

Днем Гермиона держится стойко, ходит на процедуры, хорошо ест, но ночью… Ночью у нее глубоко внутри заново открывается кровоточащая рана, боль в которой ей крайне тяжело контролировать. Первые два раза она умудряется тихо вылезать из постели, провалявшись половину ночи без сна, и выходить в сад.

Она закрывает за собой стеклянные двери и глушит рыдания в рукав, свернувшись комочком возле корней маленького тополя. Глушит, потому что никак не может их остановить. На третий раз Северус сквозь сон чувствует тревогу и просыпается, тут же касаясь места рядом с собой.

Он находит ее почти сразу. Северус не говорит ей, чтобы она успокоилась, не говорит ей, чтобы прекратила. Он просто садится на полы халата рядом, притягивает ее к себе, обеспечивая тепло, и целует в волосы, плавно покачиваясь и позволяя ей выплакаться.

Утром ей становится чуть легче.

Они ходят на терапию рисования, и никто им больше зачарованные холсты не подкладывает. Гермиона, не задумываясь, рисует их домик с белыми ставнями на берегу моря, слегка склонив голову в сторону. Она представляет себе, что все остается позади, что они с Северусом перегорают эту боль и находят в себе силы жить дальше.

Только представляет.

Пока ей тяжело даже расстаться с мыслью о нем. Мыслью о их сыне.

Гермиона не берет в руки книги.

Совершенно, абсолютно. Не может себя даже заставить. Книги всегда ассоциируются у нее с чем-то хорошим, чем-то приятным и запоминающимся. Обычно она читает взахлеб, ее за уши от книг не оттянешь. Теперь она понимает, почему с апреля так мало читает.

Порой она не может заставить себя прочесть даже пару страниц, не улавливает нить сюжета, не запоминает деталей. Само сознание Гермионы противиться очернять это яркое для нее занятие.

Она больше себя не заставляет, а в качестве альтернативы выбирает рисование. Однако даже оно не может помочь ей целиком и полностью.