Темная магия оставляет шрамы (СИ)

Северус стоит с опущенной вниз головой, все его тело бьет мелкая дрожь. Гермиона не чувствует собственного тела, когда осознает всё, что происходит. Вот почему все ждут от нее все это время другой реакции на случившееся. Они хоронят своего сына после рождения, а она этого даже не помнит.

Не помнит так, как должна.

Однако ее сознание все равно не в силах сейчас в полной мере принять случившееся. Оно находится под заклинанием, которое лишь дает брешь, позволяя Гермионе увидеть пару кусочков мозаики.

— Северус, — делает она к нему еще один шаг, — как же ты не понимаешь?..

Она сглатывает, утирая капли с лица и не понимая, дождь это или собственные слезы.

— Нельзя изменить прошлое, — качает она головой, — оно уже случилось.

Северус поднимает взгляд, испытывая страшную усталость от наконец открывшейся тайны.

— Война давно прошла, двери в это прошлое закрыты, — смотрит на него Гермиона. — Ты был мне нужен, — умоляюще сводит она на переносице брови. — Ты был мне так нужен все это время, Северус…

Она заводит обеими руками мокрые волосы назад.

— Как же ты не понимаешь, — слабо улыбается она, чуть приподняв вверх голову, когда останавливается от него на расстоянии вытянутой руки. — Ты и моя печаль, и моя радость, и мой страх, и моя злость… Северус, ты — все мои чувства, — признается она.

Северус старается держаться, но выдержки не хватает. Он так смертельно скучает по ней все это время. По ее голосу, ее коже, ее рукам, ее объятиям… Северус не касается ее с апреля этого года.

Это просто невыносимо.

— Но главное, — сглатывает она, — ты — моя любовь.

Северус смотрит ей в глаза и хочет только одного: выбраться из этого порочного круга. Найти путь решения. Сгрести ее в охапку, прижать к себе и дышать ею. Дышать и… Быть с ней.

Быть.

С ней.

— Я люблю тебя, — шепчет она, — я хочу к тебе прикасаться, — блестят ее глаза, — я хочу вернуть тебя.

Она смаргивает снова накатывающие на глаза слезы.

— Родной, вернись ко мне, — одними губами произносит она и осторожно переминается с ноги на ногу, намереваясь протянуть руку.

Не отталкивай меня. Прекрати меня отталкивать, я без тебя не справляюсь.

Северус почти не может противиться порывам собственного сердца, тела и разума. Всё тянется к ней. Каждая его клеточка, каждая пора. Он с дрожью выдыхает, чуть склоняя вниз голову, и с болью кусает внутреннюю сторону щеки.

— Тебе придется снова пережить все это, Гермиона. Придется пропустить через себя все то, что я забрал у тебя в тот день. Воспоминания будут свежие, — смотрит он на нее с безграничным сожалением. — Вся боль взорвется внутри, она вернется к тебе, если я прикоснусь.

Я хотел защитить тебя, но совершенно не подумал о будущем. Я совершил импульсивный поступок, как и ты когда-то.

Гермиона немного нервно несколько раз кивает.

— И пусть, — выдыхает она.

Сердце с болью бьет о ребра.

— Мы же будем вместе, — чуть улыбается она уголком губ. — Мы все переживем, Северус, — и склоняет голову в сторону. — Ладно?

Бешеная нежность взрывается в сердце Северуса, когда она так делает. Мерлин, как он скучал по ней. Мерлин… Он недолго молчит, а после сдается и кивает в ответ.

— Ладно, — шепотом выдыхает он.

Северус сжимает и разжимает ладонь, а после медленно протягивает вперед руку ладонью вверх. Гермиона опускает взгляд, наблюдая за тем, как на его светлую кожу падают дождевые капли. Его пальцы дрожат.

Гермиона поднимает свою руку. Сглотнув, она плавно ведет ее вниз. До его ладони остается не больше трех сантиметров, когда она вдруг замирает, чувствуя, как холодные иголки начинают мягко касаться ее кожи. Волосы на руках встают дыбом. Северус внимательно за ней наблюдает, подняв взгляд.

Гермиона облизывает губы и чуть приподнимает руку, чтобы удостовериться в своих предположениях. Так и происходит. Едва она отводит ладонь, покалывание прекращается. Стоит ей опустить руку чуть ниже, невидимые иглы впиваются больнее.

Северус сглатывает. Он уже привыкает жить с этой болью, он не стал бы ее обрекать на это даже с непростительным у виска. Гермиона не до конца понимает, что ее ждет. Северус выносливее ее, это стоит признать.

Боль, конечно, в равных долях будет поделена пополам, но…

— Ты уверена? — не может не спросить он.

Гермиона поднимает взгляд. И в нем столько уверенности, столько доверия и искренней привязанности, что ответа не требуется. Все происходит за одно мгновение. Едва небеса над их головами гремят повторно, Гермиона делает последний шаг к Северусу и, вытянув вперед руки, прижимается к нему всем телом, обвивая руками шею.

Он дергается от неожиданности, но это забывается в следующее мгновение. Это происходит. Тела их обоих словно изнутри начинают светиться, магия заклинания разрушается, выпуская яркую белоснежную вспышку на весь дворик и…

Рольф в поисках опоры ставит ноги на ширине плеч и хватается за предплечье Августа, который едва не валится с ног. Марианна вздрагивает, с ужасом оглядываясь по сторонам, когда стены Мунго начинают вибрировать, и хватается за чашку, которая почти падает на пол.