Темная магия оставляет шрамы (СИ)

Под всегда прекрасными карими глазами девушки залегли тени, уголки ее губ слегка опущены, но осанку она по-прежнему держит безукоризненно, а голову прямо. Создается впечатление, словно она заставляет себя держать подбородок чуть вздернутым.

Из последних сил.

Август головой понимает, что нужно покинуть палату, позволить им остаться наедине и, главное, махнуть рукой на правила и всякие часы посещения. Третью установку он выполняет, а вот первые две… Август остается в проходе двери в палату, наблюдая за прямой, точно игла, спиной миссис Снейп.

Гермиона подходит к Северусу и останавливается возле него на расстоянии вытянутой руки. Внешне она никак не показывает, какие эмоции испытывает в это мгновение. Берет пример с Северуса, она за столько лет и не такие привычки у него перенимает.

Сам Северус впервые на своей памяти не может контролировать свои чувства. Его взгляд выражает так много. Мерлин, так много, что этому просто не подобрать слов. Я так сильно за тобой тосковал, Гермиона. Мерлин лишь свидетель тому, как сильно.

Гермиона смотрит на Северуса, широко раскрыв глаза. Болезненная худоба постепенно уходит, за этот месяц ему становится лучше, что ее не может не радовать. Темные волосы мужа длиннее обычного. На вечно гладких щеках небольшая щетина.

В его глазах столько эмоций, что Гермиона сбивается со счета.

Она сглатывает и неосознанно впивается короткими ногтями в свои ладони. Гермиона едет сюда с сотней вопросов в голове, с неспокойным сердцем и тяжелой головой. Однако, едва переступив порог этой комнаты, она чувствует… Обиду. Гермиона не понимает, что с ней происходит.

Не понимает, что происходит с ним. И с ними обоими.

Она даже не знает, с чего начать. Опустив взгляд, Гермиона делает несколько небольших шагов вперед и выходит через распахнутые стеклянные двери в сад, ступая босоножками по короткой зеленой траве.

Ей становится чуть проще, едва она выходит на улицу. Свежий воздух оказывает почти магическое воздействие. Ее даже не пугает дождь, потому что он пока мелкий. Гермиона останавливается спиной к дверям и лицом к тополю, слегка приподняв вверх голову и закрыв глаза.

Она чувствует взгляд Северуса на своей спине, знает, что он по-прежнему стоит в дверях.

И ей хочется… Ей так хочется…

Закричать.

Да так, чтобы глотку сорвать, чтобы связки повредить, чтобы уши заложило, чтобы вышло наружу одно большое всё.

Всё, что она так долго в себе держит.

Но…

— Дейзи решила не ехать в Британию, — не открывая глаз, начинает она, — но ты это и сам понял, я думаю.

Северус едва заметно дышит, делая шаг вперед и чувствуя под ступней мягкую влажную почву. Он не сводит своего взгляда со спины Гермионы.

— Возобновила тренировки с Джинни, — все еще не поднимает она веки, — она у нас часто за это лето бывает, — Гермиона сглатывает, — всегда берет с собой Джеймса.

Северус делает еще небольшой шаг вперед. Сердечный ритм нарушается. Ты же здесь не для этого, Гермиона. Ну же, обернись. Посмотри на меня. Ты уже догадалась, я знаю, ты же у меня такая умная. Такая умная, любовь моя.

— Кажется, этим летом слишком многое меняется, — продолжает она, — у нее открываются глаза на многие вещи, а я…

Гермиона оборачивается и открывает глаза, намереваясь продолжить мысль. Как только мир становится сероватым, слишком резким и ярким, Гермиона понимает, что Северус стоит в трех шагах от нее.

И все слова снова встают поперек глотки. Десятки, сотни несказанных за эти месяцы слов. Гермиона смотрит на Северуса и снова прокручивает в голове обрывки воспоминаний апрельского дня. Почему я ничего не помню? Почему меня так потянуло сюда, к тебе, когда я осознала неполноценность своих воспоминаний.

Гермиона теряет эту цепочку мыслей, едва замечает ту самую эмоцию на лице Северуса. Чуть приподнятые брови, едва сжатые губы. Он сожалеет. О чем ты молчишь? Помоги мне разобраться, я одна не справляюсь!

Северус просто не может подобрать слов. Он хочет сказать, многое сказать, но ему кажется, что все слова будут слишком пустыми, слишком неправильными и глупыми. Северус хочет защитить ее, но в итоге оставляет ее совсем одну наедине со своей печалью.

Где-то на окраине Британии гремят небеса, обещая в скором времени принести сюда дождь посильнее. Ветер усиливается, треплет выбившиеся из пучка волосы Гермионы, и она неосознанно убирает пряди за уши.

Горячие вопросы обжигают пищевод, двигаясь то вверх, то вниз, что вызывает приступ тошноты. Однако самые важные слова срываются с языка непроизвольно.

— Северус, я люблю тебя, — чуть дернув плечами, негромко произносит она, склонив голову вправо.

За все эти годы она ни разу ему не солгала.

Она чувствует прилив бешеной усталости и опустошенности от осознания собственной беспомощности положения. Гермиона не понимает своих порывов в поездке сюда, боится порой саму себя и совершенно не понимает, как ей быть дальше.

Он молчит, он к ней не подходит, он опять, он снова…