Темная магия оставляет шрамы (СИ)

Все тело потряхивает от знакомых и горячо желанных ощущений, ладони становятся слегка влажными от предвкушения, сердце бьет по ребрам грудной клетки так отчаянно, что даже немного подташнивает.

Гермиона комкает в пальцах лацканы его рубашки, буквально вырывая пуговицы из петель, чтобы скорее прикоснуться к горячей коже своего мужа. Она ведет пальцами от линии жизни под ребрами вверх, хочет прикоснуться, кажется, к каждому сантиметру его тела, чувствуя под подушечками пальцев отчаянно любимое бешеное биение сердца.

Она задыхается, отрывается от его губ всего на мгновение, чтобы захватить кусочек воздуха, и снова находит их, склоняя голову вправо. Северус отчаянно прижимает ее к себе, направляясь в сторону ванной. Она давно позволяет ему первому выбирать локацию для разогрева.

Хорошо, что Розамунд иногда берет Дейзи к себе на выходные, а у Моди и Эванжелины внезапно появляются важные дела вне дома именно в этот день. В такие моменты дышать нечем почти во всех комнатах дома, особенно в той, где стоит фортепиано.

Гермиона не стесняется показывать свои истинные чувства, Северус не боится быть непонятым. Они отдаются друг другу без остатка, а затем теряют счет времени, когда просто лежат рядом у камина, стараясь перевести дух.

Северус гладит ее по влажным волосам, а она льнет к его ласке, не представляя себе, как вообще раньше без его рук обходилась.

Она и сейчас до конца поверить в это не может.

Когда он заводит ее в душ и включает воду, сразу накрывая ее губы своими. Когда они оба все еще в одежде, и она начинает намокать, прилипая к телу. Когда волосы вместе с ручейками воды лезут в глаза, и они оба нетерпеливо убирают их назад, чувствуя, как потряхивает от желания.

Гермиона сжимает в пальцах лацканы его рубашки и тянет вниз. Приходится приложить усилия, чтобы снять намокшую льняную ткань, но они оказываются не напрасны. Северус уже так хорошо знает свою жену, что сначала тянет руку под мокрую кофту спереди, расстегивая бюстгальтер, после чего сразу снимает с нее обе вещи, ненадолго разорвав поцелуй.

Гермиона смеется, когда кофта со смачным шлепком падает под ноги.

— Что? — задыхаясь, чуть улыбается в ответ на ее улыбку Северус, снова делая полшага вперед и опуская руки на ее талию.

Гермиона смотрит на своего мужа, касаясь пальцами контура его губ и наблюдая за тем, как с его темных волос падают вниз капли. Девушка заводит прядь ему за ухо, не отрывая взгляда от теплого взора любимых глаз.

Его темные ресницы трепещут, когда он смаргивает капли. Северус не торопится продолжить, ему нравятся такие моменты с ней. Они порой даже интимнее того, что следует после. Не каждый может разговаривать, но при этом не говорить ни слова.

Они могут.

Гермиона снова касается подушечкой большого пальца контура его нижней губы. Она бесконечно любит его губы. Его голос, его запах, его прикосновения, маленькие привычки. Она любит этого человека целиком и полностью, причем призналась себе в этом довольно давно.

И сейчас она наконец решается сказать ему, о чем активно думает последние полгода.

— Северус… — шепчет она и прогибается в пояснице, чтобы оказаться ближе.

Она думает об этом долго. Взвешивает все варианты, просчитывает все риски. Всё в ее стиле. Они прошли тот самый «порог» кризиса, который их, к счастью, миновал. Который и беспокоил Гермиону больше всего.

На четвертый год брака она решается на этот разговор. И на этот шаг.

— Да?

Он сглатывает, чувствуя ее тревогу. Северус понимает ее эмоции теперь, как свои собственные.

— Я долго думала и, — она на мгновение замолкает, чувствуя, что жара в душевой кабинке становится невыносимой.

Северус снова угадывает ее не сказанные вслух слова, открывая позади себя двери. В кабинку хлещет поток прохлады. Гермиона смаргивает воду и часто дышит, стараясь вернуться в норму.

Ох, Мерлин, как же меня трусит! В голове этот разговор звучал намного легче!

— Продолжай, — мягко побуждает он ее говорить дальше.

Она так прекрасна в это самое мгновение. Взволнованная, с мокрыми волосами и горящими глазами, в которых алым огнем мерцает принятое решение. Северус догадывается, о чем она хочет поговорить.

— Мне кажется, — она нервно улыбается, на мгновение прикусив нижнюю губу, — кажется, я готова, — смотрит она ему в глаза.

Северус театрально вскидывает брови, изображая искреннее удивление. Ох, Мерлин, я так хорошо ее знаю. Я так хорошо знаю свою жену, спасибо.

— К чему же, позволь узнать? — наслаждается он моментом.

— Ну же, — она на мгновение закрывает лицо ладонями, потому что совершенно не знает, как выразить мысль.

Она даже не догадывается, что Северус ее маленькое большое желание видит теперь и сам, потому что в своей кладовке в окружении котлов и склянок для зелий бывает намного чаще своей жены. Гермиона собирается с мыслями и снова смотрит Северусу в глаза.

— Я больше не хочу варить свое зелье, — наконец признается она, а сама волнуется так, что нижние веки подрагивают.