Темная материя

– Действие препарата заканчивается минут через пять. Думаю, пора.

Я подхожу к следующей двери, отдаю Аманде фонарь и берусь за ручку.

Поворачиваю. Приоткрываю дверь на дюйм.

Вижу бетонный пол.

Знакомое стеклянное окно напротив.

Дерево за окном.

– Это ангар, – говорит Аманда.

– Что ты хочешь сделать?

Она проскальзывает мимо меня и выходит из куба.

Я иду за ней.

Сверху падает свет.

В центре управления никого.

В ангаре тихо.

Мы останавливаемся у угла куба. Выглядываем. Смотрим на сейфовые двери.

– Здесь небезопасно, – говорю я. Мой голос разносится по ангару, как шепот в соборе.

– А в кубе?

Двери вздрагивают с металлическим грохотом. Створки начинают расходиться.

Из коридора доносятся панические крики.

– Уходим, – требую я. – Сейчас же.

В щель между створками протискивается женщина.

– Боже мой! – вырывается у моей спутницы.

До сейфовых дверей не больше пятнадцати футов, и я знаю, что надо уйти, укрыться в кубе, но не могу сдвинуться с места.

Женщина уже в ангаре. Она поворачивается и подает руку мужчине позади нее.

Эта женщина – Аманда.

А лицо мужчины такое распухшее и избитое, что я не сразу узнаю в нем себя и замечаю только, что одежда на нем такая же, как на мне.

Они бегут по направлению к нам, и я непроизвольно начинаю отступать к двери куба.

Но в дверь уже врываются люди Лейтона.

Выстрел – и беглецы застывают на месте.

Моя Аманда делает шаг к ним, но я тяну ее назад.

– Мы должны помочь им, – шепчет она.

– Мы не можем.

Я снова выглядываю из-за угла – наши двойники медленно поворачиваются к охранникам.

Надо уходить.

Я знаю это. И голос у меня в голове кричит: «Уходи!»

Но глаза не могут оторваться от происходящего.

Первая мысль – мы вернулись назад во времени, но это, конечно, невозможно. Куб не путешествует во времени. Просто это мир, из которого мы с Амандой сбежали позже, несколько часов назад.

Или не сбежали.

Люди Вэнса уже достали оружие и направляются через ангар к местным Джейсону и Аманде.

Сам Лейтон выходит вперед, и я вдруг слышу, как мой двойник говорит:

– Она ни в чем не виновата. Я заставил ее, угрожал.

Вэнс смотрит на Лукас:

– Это правда? Заставил? Мы знакомы больше десяти лет, и я не помню случая, чтобы кто-то заставил тебя делать что-то против твоего желания.

Вид у второй Аманды испуганный, но и дерзкий. Голос дрожит.

– Я не буду стоять и смотреть, как ты мучаешь людей. С меня хватит.

– Вот как. Что ж, в таком случае…

Лейтон кладет руку на плечо стоящего справа мужчины.

Выстрел оглушает.

Ослепительная вспышка…

Та Аманда падает, словно кто-то где-то щелкнул выключателем, а Аманда рядом со мной приглушенно вскрикивает.

Другой Джейсон бросается на Лейтона, но второй охранник вскидывает тазер, и вот уже мой двойник вопит и корчится на полу ангара.

Моя Аманда все-таки выдает нас криком.

Вэнс в полнейшей растерянности смотрит прямо на нас.

– Эй!

Охранники устремляются к нам.

Я хватаю Аманду за руку, тяну ее за собой в куб и задвигаю дверь.

Щелкает замок. Коридор восстанавливается, но действие препарата может закончиться в любую секунду.

– Там не ты, – говорю я. – Ты здесь, рядом со мной. Живая и здоровая. Там – не ты.

Даже в тусклом свете видно, что Аманда плачет. Слезы текут по ее испачканному золой лицу, оставляя черные дорожки, словно от потекшей туши.

– Она – часть меня, – шепчет Лукас. – Была.

Я беру ее руку, поднимаю и поворачиваю, чтобы посмотреть на часы. До девяностоминутной отметки остается сорок пять секунд.

– Пора.

Иду по коридору. Оглядываюсь.

– Аманда, быстрее!

Она догоняет, и я сразу же открываю дверь.

Кромешная тьма.

Ни звука, ни запаха. Пустота.

Я захлопываю дверь.

Стараюсь не паниковать, но вариантов должно бы быть больше. Нам нужно найти подходящее место, чтобы отдохнуть.

Открываю следующую дверь.

Футах в десяти, в высокой траве перед обвисшим проволочным забором, стоит и смотрит на меня большими желтыми глазами волк. Хищник опускает голову, рычит, делает шаг ко мне…

Я закрываю дверь.

Аманда хватает меня за руку.

Идем дальше.

Надо было бы попробовать еще, но, по правде говоря, мне страшно. Я уже не верю, что мы найдем безопасное место.

Теперь дверь открывает Аманда.

В куб летит снег. Холод покусывает щеки. За снежной пеленой виднеются силуэты деревьев вблизи и каких-то строений вдали, за ними.

– Что думаешь? – спрашиваю я.

– Думаю, что не хочу больше оставаться в этом гребаном ящике.

Женщина ступает на снег и внезапно погружается по колено в мягкую белую пудру.

Чувствую, что препарат выдыхается. В левый глаз как будто воткнулась льдинка. Ощущение сильное, острое, но мимолетное.

Выхожу следом за Амандой, и мы берем курс на жилой квартал.

Под слоем свежего снега лежит другой, более плотный, с хрустящей коркой, ломающейся медленно и неохотно.

Догоняю Аманду.

Мы бредем через заснеженную пустошь к домам, которые словно исчезают перед моими глазами.

Если меня от холода хоть немного защищают джинсы и толстовка, то Аманде в ее красной юбке, черном свитерке и туфельках приходится туго.

Проведя бо́льшую часть жизни на Среднем Западе, я никогда не знал такого холода. Щеки и скулы стремительно замерзают, пальцы начинают терять чувствительность.