Темная Материя (сборник)

Итальянца ждали почти год, а он все не ехал. Филиал изнывал от муштры и слухов: Массимо (так звали президента компании) был неприлично богат, вызывающе молод и бессовестно хорош собой.

Встретившись у кулера, сотрудницы шуршали таблоидами. Таблоиды сообщали, что на этой неделе Массимо снова разбил натруженное сердце очередной топ-модели об упругие перины своей холостяцкой постели. К статье были приложены фотографии.

Рыжая Ирка вздыхала:

– Эх, я б его завернула в простынку, положила себе под сиську, как котенка, и никуда б не отпустила бы.

«Эта кого хочешь положит», – хмурилась бухгалтер Леночка, поглядывая на иркин 6-й размер.

* * *

– А какое образование у итальянца твоего? – строго спрашивала на кухне тетя Рая Леночку.

Леночка гремела посудой, одновременно подкрашивая тоненькие волосы в цвет каштанового ореха.

– Итон, наверное. А что?

– Значит, высшее. А зарабатывает он хорошо?

– Тетя Рая, он миллиардер.

– В евро или долларах?

– Да какая разница!

– А вот такая, что тебе уже тридцать семь, а мужа нету! Ты когда рожать-то собираешься? На пенсии?

– Те-етя Рая! Он малолетний плейбой, у него, небось, одна извилина и та в штанах!

Леночка взмахнула губкой – пена брызнула на конфорки.

– Выбирать-то особо не из кого! Женихи-то вокруг тебя не вьются!

– Знаете что! Хватит меня кому попало сватать! Я… сама… разберусь!

Старуха наморщила глаза и всхлипнула.

– Познакомься с ним, поговорите о том о сем, может, он тебе понравится!

«Как же!» – Леночка сердито тряхнула обмотанной фольгой головой и вместо ответа принялась ожесточенно тереть желтой губкой обгорелую сковородку.

* * *

За стеной бушевал корпоратив, а здесь, в подсобке для хранения швабр, было тихо и темно. Силуэт Массимо овевали полупрозрачные романтические шторы, за огромным окном грустно мигал огоньками вечерний город.

– Массимо, что с вами?

– Ах, Елена, никто не понимает меня.

Лена подошла поближе и с удивлением обнаружила, что в стакан Массимо падают крупные мужественные слезинки.

– Все думают, что я легкомысленный плейбой, а я глубокий, тонко чувствующий индивид.

– Я. Я понимаю вас, Массимо.

– Правда?

– Да.

– О!

Массимо смотрел Лене прямо в глаза. Он увидел ее сущность, увидел ее душу, и Лена поняла, что он первый из мужчин, кто видит ее сущность, ее душу, и он понял, что она поняла, и он немного наклонил голову, почти уверенный в ответе, и Лена скорее выдохнула, чем прошептала: «Да».

Тогда итальянец легко подхватил ее на руки, пряную и трепещущую, и через минуту белый шелк неведомо как очутившейся в подсобке для швабр двуспальной кровати принял их горячие тела.

* * *

– Но почему, Елена, почему?!

Лена с грустью подумала о том, как ей нравилась прежде эта наивная растерянность взрослого богатого мужчины, ударяясь в которую Массимо округлял карие глаза и начинал смешно путать русские слова.

– Я посвятить тебе всю жизнь, я все сделать, как ты хотел! Я разогнал друзей, я забросил светскую жизнь, сменил прическу, перестал пить пиво и смотреть футбол… Ты хотела остров – я купил тебе остров… Ты ведь такой хотела?..

Лена сглотнула слезу, но не выпустила чемодана из руки.

– Давай простимся, Массимо, я ухожу от тебя.

– Постой! Умоляю, Елена, постой! Я за все время ни разу не посмотрел на другую женщину, клянусь тебе! Я выгнал из дома свою маму, а потом убил ее – все как ты хотела! Почему ты бросаешь меня?! Почему?

– Ты хочешь, чтобы я объяснила тебе?

– Да, черт возьми, да!!!

– Ты так и не понял меня, Массимо. Ты так и не понял меня…

– Что я не понял, Елена?!

– Тогда, в подсобке, ты смотрел на меня так, что я думала, что ты думаешь, что я понимаю тебя, что ты понимаешь мою душу, как никто не понимает, я думала, что ты думаешь, что не надо слов, чтоб нам понимать, что мы есть и как.

– И?..

– Я ошиблась. Прости, это моя вина. Но теперь нам нужно расстаться, хоть это и очень больно, Массимо, очень больно.

– Но почему?!

Лена улыбнулась сквозь слезы.

– Ты так ничего и не понял…

Она ушла в чем была, только под сердцем своим она уносила то, о чем он никогда не узнает.

* * *

– Знаете, что я скажу вам, девки? – Рыжая Ирка тряхнула бюстом, как будто собиралась пробить им кулер, – все мужики сво!

Женщины взволновано зашелестели, а Леночка нахмурилась.

– Не надо, Ир. Массимо всегда останется для меня Единственным Мужчиной на Свете.

Она развернулась, гордая и прямая, и женщины отдела долго видели ее горестную белую блузку между гипсокартонными перегородками бухгалтерии.

* * *

– Баба Рая, а правда, что я итальянка?

– Эх, девчушечка! – баба Рая сморщила глаза и всхлипнула, целуя чернявую макушку ребенка, – запомни хорошенько, девонька, итальянка ты или хрентальянка, а все одно наша женская доля самая горькая… Эх!

И промокнув глаза, старуха снова взялась желтой рукой за алюминиевую ручку шаткой советской мясорубки.

Защита Ковалькова

– У меня все. Какие будут вопросы?

Председатель комиссии, как черепаха, вытянул желтую шею. Ему не понравился тон докладчика, и теперь он сдерживался, чтобы не слишком быстро перейти к фазе топтания.

– У меня есть вопрос. Скажите, почему в переулке вы не использовали классическую схему три плюс два?