Темная муза

Уильяма Блейка (1757–1827) не принято называть оккультистом. Длительное время в нем видели мистика от природы, наивного — в романтическом смысле, не интеллектуального, примитивного и не испытавшего влияния книжной науки любого рода. Его «пророческие книги» считались малопонятными. В некотором смысле он расценивался как «наивный» поэт. «Тигр» и другие стихотворения из «Песен Неведения и Познания» до сих пор входят в поэтические сборники для детей. И всё же неправильно воспринимать Блейка как необразованного гения» певшего свои песни неосознанно» как птица. И если мы назовем Блейка шаманом восемнадцатого века» мы по-прежнему будем не совсем точны. Он» конечно» испытывал вдохновение» считал себя пророком» и рассказы — его собственные и окружавших его людей — о его видениях явно доказывают, что он имел необычную способность воспринимать то, что сам он называл миром духов» а мы сегодня считаем проявлением подсознательных процессов. И всё же, как поясняет Кэтлин Рейн, поэтесса более позднего времени и знаток Блейка, ошибочно думать, что Блейк был «образцом спонтанного проявления архетипов». В таких книгах, как «Блейк и Традиция» (1968), Рейн убедительно доказывает, что Блейк видел себя поэтом, следующим герметической традиции. Он осознанно использовал богатый подземный поток древнего магического и оккультного знания, выковывая в своих поучительных и афористичных стихах новый сплав того, что Рейн называет «нестареющей философией». Но Блейк был не только мудрым учеником оккультных мыслителей прошлого. Лондон, где жил Блейк, был в том же опьянении от оккультных мыслей и радикальных политических идей, которые захлестнули Францию, а исследования таких ученых, как Марша Кит Шу-харт, доказывают, что образ Блейка — святого отшельника, чуждого влияниям своего времени — является неверным. Хотя Блейк не был безумцем, как полагали некоторые из его современников, он придерживался довольно эксцентричных убеждений, и мы не сильно погрешим против истины, если представим его в одной компании с людьми, которых мы сочли бы чудаками, сумасшедшими и шарлатанами.

Природная тяга Блейка к мистическим видениям и паранормальным явлениям проявилась рано. Однажды, когда он был маленьким ребенком, отец побил его за то, что Блейк утверждал, что видел ангелов, сидящих на дереве, а в другой раз от порки его спасло только заступничество матери. Всю жизнь друзья критиковали Блейка за его растерянный вид; есть свидетельства того, что видения временами мешали ему в работе гравера и подобно другим визионерам (на ум приходит имя КТ. Юнга), Блейк по крайней мере один раз пережил состояние, близкое к психозу. Вера Блейка в достоверность своих видений (самое раннее случилось, когда Блейку было четыре года: он увидел Бога в Лондонском Сохо) привела его к отрицанию рациональной психологии, которая относила подобные вещи к безумию, и к поискам альтернативных оценок реальности. Фигура Блейка важна для истории оккультизма, потому что он стоит на краю радикального раскола между научным и герметическим мировоззрением. В отличие от своего современника Гете, Блейк не пытался объединить эти две несовместимые системы взглядов на человечество и мир. Блейк не был противником разума, но он знал, что культ научного подхода — вера в то, что научные методы и терминология могут со временем охватить все проявления реальности, — означает катастрофу для духовного мира человека. Вопреки укрепляющейся тенденции описывать внутренний мир человека языком сенсорных эффектов и ассоциативной психологии — Локовская tabula rasa⁶ — Блейк заявлял, что источником всего сущего является воображение, что физический внешний мир — только тень бесконечных внутренних миров. Бульвер Литтон, Элифас Леви, Артур Рембо, У.Б. Йитс, первый издатель Блейка, и многие другие писатели девятнадцатого столетия продолжили борьбу, повторяя — каждый по своему — первоначальную герметическую концепцию Блейка. Более того, она стала лейтмотивом Романтизма. Говоря об истории литературного романтизма, надо заметить, что Блейк, живший в эпоху Просвещения, был практически неизвестен в своё время. Слава пришла к нему только в 1898 году благодаря усилиям Йитса и его компаньона по издательскому делу И.Д. Эллиса. Таким образом, Блейк, предвестник романтизма, стал знаменитостью и пророком в то время, когда наследники его огненной фантазии почти выжгли сами себя, а великий дар воображения выродился в декадентский уход от мира.