Темная муза

Если Жерар де Нерваль вообще известен английскому читателю, то в большей степени благодаря своим богемным странностям, а не своим книгам. Он — тот самый человек, который прогуливал омара по Пале-Рояль в Париже — на голубой ленточке, — а когда его спрашивали почему, отвечал: «Омар не лает и знает тайны глубин». Можно вспомнить, как он однажды выставил напоказ чашу для вина, сделанную из человеческого черепа, и заявил, что он принадлежал его матери. Причем Нер-валь утверждал, что ему пришлось убить мать, чтобы получить её череп. (На самом деле его мать умерла, когда ему было два года, и он даже не помнил её). Был ещё вигвам, который он неизменно привозил с собой, когда останавливался у своих друзей. Это громоздкое сооружение, тем не менее, оказалось более пригодным, чем необъятная постель эпохи Ренессанса, которую он приобрел для осуществления своих невероятных любовных фантазий. (Неиспользованную кровать Нерваль в конце концов всучил своему большому другу Теофилю Готье.) Нерваль известен также тем, что носил ремешок, в разное время по-разному объясняя его происхождение: то он говорил, что это подвязка королевы Шебы, то утверждал, что это часть корсета мадам де Монтенон или некая деталь одежды Маргариты де Валуа. Многие годы его друзья — Готье, Бодлер и другие — забавлялись, наблюдая выходки le bon¹ Жерара, они видели в них только jeux d’esprit¹²¹³ своего талантливого, хотя и рассеянного друга. Но затем эксцентричность перешла в поведение, которое начало действительно озадачивать окружающих. Стало ясно, что с Нервалем что-то не в порядке. Жерар перешел порог особого сорта безумия, и казалось, уже не способен вернуться назад. В конце концов бездомный, нищий и совершенно безумный, морозной январской ночью 1855 года он применил свой знаменитый ремешок для более определенной цели, повесившись на нем в убогом грязном переулке рядом с улицей Риво-ли. Ему было сорок шесть лет, и он только что был отпущен из продолжительного заключения — второго по счету — в приюте для душевнобольных.

Из всех французских романтиков Нерваль был одним из самых чувствительных к влиянию Гофмана и других немецких романтиков, он был также глубоким знатоком оккультизма. Он, подобно Блейку, был мечтателем и, как студент Ансельм, знал о существовании другого мира и всю жизнь гнался за ним, как за своей величайшей мечтой. Но в конце роли поменялись, и мечта — теперь превратившаяся в кошмар — стала гнаться за Нервалем. Злая ирония присутствует в том факте, что Нерваль взял название «Аурелия* в качестве заглавия для одного из своих наиболее известных произведений из новеллы Гофмана «Серапионово Братство*. Когда черная ночь безумия опустилась на Нерваля — что описывается в «Аурелии* (1855), его шедевре, в зловещих деталях, — он, подобно Брату Серапиону, обнаружил себя в мире, который уже не был похож на территорию реальности.

Жерар де Нерваль родился под именем Жерар Лабрюни в Париже 22 мая 1808 года. Его отец, суровый, неразговорчивый человек, был хирургом в Наполеоновской Великой Армии. Вскоре после рождения Жерара его мать, Мария-Антуанетта-Маргарита Лаурен, оставила ребенка на попечение няни и последовала за своим мужем на войну, в Россию. В возрасте двадцати пяти лет она умерла от лихорадки, заболев после того, как ей пришлось перейти через мост, усеянный трупами. Её похоронили в Силезии. Готические духи и Гофмановские творения были не единственными силами, которые влекли Жерара в туманные леса Тевтонии. Призрачная память о матери — мечта о памяти, на самом деле — дала ему материал, с помощью которого он заново изобретал себя. Много лет он подписывался просто «Жерар*, но затем принял новое имя, которое было почти зеркальным отражением девичьего имени его матери «де Нерваль». Новое имя стало эзотерическим ядром множества сочиненных историй, центральным пунктом того, что Нерваль называл своей genealogie fantastique. Кроме демонстрации его явного родства с римским императором Нервой, его новое поте de plume, как он заявлял, однозначно связывает его с немецким королем Отто и Наполеоновской линией… Меньше сомнений вызывает то, что это был также секретный код, обозначавший клочок земли в его любимом Валуа, который принадлежал семье его матери, «clos¹ de Nerval*, или «Черная Долина*. Кроме того, Ричард Сиберт в своём замечательном предисловии к недавно изданному сборнику произведений Нерваля предполагает другое, более мистическое значение нового имени Жерара: