Темная муза

Твердость воли и прилежание, характерные для Бака, создают впечатление очень практичного, земного человека. Можно предположить, что изображение его как идеолога радикального сдвига в человеческом сознании является чем-то надуманным, хотя его портрет в книге «Космическое сознание» с развевающейся белой бородой и длинными волосами соответствует стилю проповедника. Тем не менее у Бака имелась ещё одна сторона. Выросший в лесной глуши, на ферме в Канаде, он развил особую чувствительность к природе и глубокий интерес к основополагающим загадкам жизни. В возрасте десяти лет он испытал странный восторг и тоску, связанные с образом смерти. Ненасытный любитель поэзии, в более поздний период жизни Бак был известен тем, что держал в памяти целые стихотворные тома. Отец Бака, выпускник Кембриджа, владел семью языками, и когда перебрался со своими юными домочадцами из Англии в глушь Онтарио, привез с собой библиотеку из нескольких тысяч томов. Бак рос в атмосфере загрубевших рук, но на практике испытал, что они смягчаются от литературных дискуссий. Такая юность подготовила его к судьбе провидца и проповедника.

Первые признаки, говорившие о таком призвании, проявились в 1867 году, когда гость, приехавший в дом к Бакам, процитировал что-то из стихов Уолта Уитмена. Эффект был немедленным; Бак испытал потрясение и с того момента считал себя преданным последователем этого поэта. Через десять лет Бак встретился с Уитменом и стал одной из основных фигур в его круге, и даже лечил Уитмена в своей клинике, причем успешно: как позднее утверждал сам поэт, доктор спас ему жизнь. Одним из поэтических томов, которые, по слухам, Бак знал наизусть, были «Листья травы» Уитмена.

Через пять лет после первого знакомства с поэзией Уитмена Бак пережил ощущения, направившие его на создание главного труда всей жизни, а также принесли в наш язык фразу, которую многие люди употребляют, совершенно не догадываясь о её происхождении. В возрасте тридцати пяти лет, во время посещения Англии, Бак испытал озарение. После вечера, на котором читали стихотворения Вордсворта, Шелли, Китса, Браунинга и, конечно, Уитмена, Бак оставил своих друзей и в экипаже отправился в свой отель. Поэтический вечер настроил его на умиротворенный лад. Вечерняя дискуссия подхлестнула его переполненный идеями и чувствами разум. Он ощущал себя в состоянии «спокойного, почти пассивного, наслаждения». И тогда это случилось:

«Внезапно, без какого-либо предупреждения, он [Бак пишет о себе в третьем лице] обнаружил себя как будто окутанным ярко окрашенным облаком. На мгновение он подумал об огне — каком-то внезапном пожаре в этом большом городе. В следующее мгновение он понял, что свет был внутри него самого».

Сразу после этого наступило чувство экзальтации, бесконечной радости, которое сопровождалось, или за которым немедленно последовало, интеллектуальное озарение — оно было совершенно неописуемым. В его мозг влилась вспышка «Брахманского Блеска», который с тех пор и до конца озарял его жизнь. Потом его сердце ощутило одну каплю «Брахманского Блаженства», навсегда оставившую ему вкус Неба. Среди прочих вещей, в которые он вначале не мог поверить, он увидел и узнал, что Космос не мертвое вещество, но живая, таинственная Сила, душа человека бессмертна, вселенная построена и организована таким образом, что Все вещи работают вместе для блага каждого и всех, а основополагающий принцип мира гласит, что мы можем любить, и что, с абсолютной неизбежностью, каждый человек, рано или поздно, найдет свое счастье.

«Главным событием той ночи», как рассказывал Бак, было его «посвящение в новый, более высокий уровень идей». За несколько секунд Бак научился большему, чем за «предшествовавшие месяцы и годы учений», а также «узнал много такого, чему нельзя научиться обычным путем» [17].

В наши дни случай с Баком был бы объяснен так называемым Божьием пятном в головном мозге или, говоря менее возвышенно, височной эпилепсией [18]. Для Бака это было первым мимолетным взглядом в будущее человечества.