Темная половина

— Как я и говорил однажды, — Люций приподнял мой подбородок, чтобы я смотрела ему в глаза и наклонился так близко, что я чувствовала его дыхание при каждом слове. — Это неимоверно забавно. Ты так за мной бегаешь…

Я зашипела и начала отодвигаться. Но расслабленно лежащая до этого момента на спинке дивана рука железными оковами сдавила мне плечи, а Люций зарычал, обнажая белоснежные клыки. Я застыла в неудобной позе и только и могла, что прожигать его взглядом в ответ.

Хотя нет. Я могла кое-что еще.

Он до сих пор был слишком близко. И я потянулась к его губам, скользнула языком по острым кончикам клыков, прижалась, углубляя поцелуй.

И Люций ответил! Сжал меня сильнее, ворвался языком в мой рот, перехватывая инициативу, навалился, почти опрокидывая на диван…

И я со всей силы впилась зубами в его нижнюю губу! У меня нет острых вампирских клыков и даже сверх-силы, но я была очень, очень злая и даже успела почувствовать привкус остро-сладкой вампирской крови прежде чем Люций отодрал меня от себя и таки швырнул на диван. Он облизнул собственную кровь, глядя на меня уничтожающим черным взглядом, в котором сейчас не было никакого мерцания. Там была дыра в черную пустоту космоса. И бешеная ярость.

В одно мгновение он оказался сверху — поставив колено между моих ног и упираясь руками в диван по обе стороны от меня.

— Совсем охуела? — поинтересовался Люций. — Или у тебя от недоеба бешенство уже?

Он обнял пальцами мое горло и вглядывался мне в глаза, будто всерьез ожидая ответа.

Я попыталась лягнуть его ногой и по-честному целилась в пах, но когда тебя душит вампир, это не очень удобно.

Люций дернулся и сжал пальцы на моем горле сильнее. Навалился всем телом, прижал так, что я уже не могла пошевелиться. Черные глаза смотрели в упор, и плескалась в них черная-черная тьма:

— Нравится, когда с тобой пожестче? Нравятся мудаки? Устроить?

Я могла только хрипеть, но от его змеиного голоса где-то внутри все сжималось — и если бы от ужаса…

Люций отклонился, расслабил пальцы, чтобы я могла набрать в грудь воздуха и сглотнуть сухой комок в горле, а потом глаза его сверкнули так нехорошо, что узел внизу живота скрутился сильнее — и там теперь был и страх тоже.

Когти полоснули по джинсам, раскраивая их на узкие полосы, как тогда, с Чезаре. Я же мечтала быть на его месте? Я рефлекторно сжала колени, но вампир мгновенно силой развел их обратно. Он не отрывал взгляда от моих глаз, а я не знала, куда спрятаться — когда лежишь в одной футболке под очень злым обнаженным вампиром, шансов на хороший исход мало.

Люций сощурился и наклонился ко мне, так что светлые волосы упали на лицо:

— Мечтала вчера, чтобы я тебя выебал? Ну?!

Я задыхалась от ужаса и возбуждения. И черт, его это все тоже заводило — сбоку к бедру прижимался вставший член. И…

— Но обойдешься и без хуя, не заслужила, — прошипел он, и в этот момент в меня вонзились холодные твердые пальцы. Люций, конечно, не забыл прокомментировать: — Текучая шлюшка.

Я закусила губу — это все было и страшно, и возбуждающе и… снова страшно, потому что пальцев мгновенно стало три. Я задержала дыхание и приоткрыла рот. Люций жадно наблюдал за моим лицом. Почувствовав, что я приподняла бедра, он ухмыльнулся и развел пальцы внутри меня.

Я ахнула. Они были невыносимо ледяными, твердыми, жестокими, растягивали меня изнутри. А потом Люций сделал несколько движений, и мне показалось, что все мое тело сжалось вокруг этих холодных пальцев, свернулось в едином спазме.

Вампир наконец отпустил мое горло.

Мне уже было все равно.

Он провел большим пальцем по моим губам, нажал, заставляя облизнуть его.

— Закуси, а то разорешься сейчас, — посоветовал Люций.

Я сжала зубами его палец, и в этот момент с каким-то непристойным хлюпаньем в меня вошла вся узкая вампирская кисть. Дыхание перехватило, в глазах заплясали звездочки, и я застонала, сама не понимая, от какого чувства — ощущения опасного, невыносимого, растягивающего, жестокого наслаждения. Меня била крупная дрожь и этого хватало для подрагиваний внутри, которые не давали привыкнуть к тому, что происходит, смириться, приспособиться. Люций потянул руку обратно, и я открыла рот, то ли собираясь закричать, то ли попросить, то ли все-таки набрать в легкие воздуха, но не получалось ни того, ни другого, ни третьего, потому что спазм закручивал внутренности спиралью, не оставляя просвета даже для глотка кислорода.

И когда холод меня покинул, оставляя ощущение пустоты, Люций сладко улыбнулся, глядя в мои расширившиеся глаза, и вогнал внутрь всего два пальца. Но не задержавшись ни на секунду, чтобы дать влагалищу сократиться, он принялся жестко трахать меня ими, вгоняя так до упора, что почти снова проскальзывал кистью внутрь.