Темная половина

Большой палец лег на клитор — он ничего не делал, но вибрации было достаточно, чтобы сжавшаяся спираль начала наливаться золотым сладким светом. И пока пальцы жестко сновали внутри, я все выше поднимала бедра, мне уже было мало, я хотела больше. Но злой вампир не давал — он смотрел на меня сверкающими глазами, прикусив клыками нижнюю губу и не замечая, как по подбородку течет кровь.

— Ну же, — наклонился он ко мне, продолжая движения пальцами, только на этот раз так согнув их, что они стали задевать стенку влагалища. И это — или то, как Люций прикусил мои губы, смешивая нашу кровь, отдавая мне свою — добило меня окончательно, и золотая спираль начала раскручиваться.

Все мое тело содрогалось так сильно, что поцелуй невольно разорвался. Меня выгибало как в эпилептическом припадке, мышцы деревенели и тут же расслаблялись. Было ощущение, что пульсирует все тело. Горячий воздух едва попадал в легкие, но я выдыхала его, все стараясь закричать — и так и не смогла.

— О, привет, Чезаре, — сказал Люций, поворачиваясь к двери, вынимая из меня пальцы и вытирая их о мою футболку, которую так и не снял. — А ты быстро. Мы ждали тебя к вечеру.

2.23 Рождение музыки

Я быстро накинула на себя халат Люция, а его самого нагота, кажется, не смущала. Он выпрямился, обнаженный, со стоящим еще членом и сделал приглашающий жест.

— А что, дверь открыта была? — нервно спросила я.

— Н-н-нет, — смущенно пробормотал Чезаре, я подергал — закрыто, но у вас тут была такая музыка и я зашел в. Соседний номер и перелез.

— Музыка? — оглянулась я на Люция. Мы тут развлекались ну час точно и все это время никакой музыки не было.

Вампир не удостоил меня ни ответом, ни взглядом. Он наблюдал за Чезаре, щуря черные глаза. Бедный мальчик не знал, куда деться от горящего взгляда и еще старался не смотреть на стоящий член. Его было даже немного жалко.

— Тут же звучала музыка… — растерянно сказал он, оглядываясь. — Такая потрясающая, я должен был узнать, что это!

— А на что было похоже? — светски поинтересовался Люций, делая шаг к Чезаре. Тот аж шарахнулся. Ночью он был сговорчивее.

— На… — Чезаре поднял руку, словно пытаясь сыграть на воздушных струнах. — На…

Он растерянно посмотрел на Люция. Тот спокойно ждал.

— Там было вот так… — пальцы заскользили, пытаясь взять воображаемый аккорд.

Люций сделал еще шаг, склонил голову и еще раз спросил:

— Как?

Чезаре как будто растерялся, замер, вслушиваясь в себя, и тут лицо его просияло.

— Да, вот так! — пальцы задвигались уверенно, он прикусил губу и прикрыл глаза, что стал напевать.

Люций приблизился еще немного, и когда Чезаре открыл глаза, стоял уже вплотную. Но мальчика это уже мало волновало.

— Дайте ручку! — вскрикнул он. — И бумагу, я запишу!

— Что запишешь? — нежно пропел Люций, обнимая его за плечи.

Я огляделась — бумаги с ручкой у нас не было. Но можно наверное записать в телефоне… Люций сверкнул глазами, я упала обратно на диван. Молчу.

— Записать! — как-то отчаянно воскликнул Чезаре. — Я же забуду!

— Что забудешь? — мурлыкнул Люций, почти прижимаясь к нему. По-моему, он издевался.

— Музыку! — Чезаре огляделся, не обращая на Люция внимание. С балкона открывался вид на тот зал, где он вчера играл на фортепиано. Он просиял. — Я пошел!

— Нет, — спокойно сказал Люций и быстро связал его руки… моими разрезанными джинсами?! Я открыла рот, чтобы сказать все, что об этом думаю, но Люций закрыл его мне еще одним взглядом. Ну и ладно.

— Что вы делаете? — мальчик наконец испугался. — Отпустите! Мне надо записать музыку!

— Какую музыку?

Чезаре попытался пнуть Люция, но тот изящно отклонился.

— Там сначала вот так… Пам-пам… а потом очень быстро, очень, а потом стоп… и… Да выпустите меня! — бедняжка уже орал в голос.

Люций провел пальцами по его лицу — и словно поймал рукой судорогу, исказившую красоту Чезаре. Он дергался резко и невпопад, словно не контролировал себя.

— Записать… — пальцы дергались и извивались.

— Это его от Айвана Реона так проперло? — заинтересовалась я.

— Заткнись, — не оборачиваясь посоветовал Люций. Он пристально всматривался в лицо Чезаре. Оно менялось — кривилось и дергалось как у больного, из черко очерченных губ вылетали какие-то воющие звуки. На музыку не очень похоже.

В какой-то момент он не удержался на ногах, упад на колени, а потом свалился на бок, корчась в судорогах.

Люций присел на корточки, задумчиво глядя на происходящее.

— Что с ним? — я тихонько на цыпочках подкралась к ним и шепнула это Люцию на ухо, осторожно положив руку ему на плечо.

— Его ищет музыка, — так же тихо ответил он, ловя мою руку и мимоходом целуя ее.

Я застыла не дыша, потрясенная этим машинальным жестом вампира. Он, кажется, даже не отследил, что сделал. На всякий случай промолчала.

— Ну же, Чезаре, — пробормотал Люций. — Какая же это была музыка?!

Чезаре дернулся, поворачиваясь к Люцию и открывая рот, чтобы ответить, и тут вместо дыхания из его губ вылетело темное облако.

— О! — Люций обрадовался.

Облако разделилось на части и каждая из них стала формировать незнакомый мне символ.