Темная половина

Что-то у нас напряженные какие-то отношения стали.

Я пожала плечами, отнесла телефон на балкон и положила на столик. Врубила песенку и поставила на повтор. А потом вернулась, потому что Люций там уже скинул халат и начиналось что-то интересное.

Высокий, стройный, очень гибкий, бледная кожа настолько безупречна, что почти светится. Длинные белоснежные волосы небрежно рассыпались по плечам, черные глаза смотрят в никуда, в яркое синее небо Италии. Люций. Вампир. Древний как пиздец. И вся нынешняя мода на загорелых коротко стриженых качков внезапно кажется уродливой и противоестественной. Вот эта изящная эльфийская красота — вот она реально вызывает странную смесь из восхищения, страха и желания подчиняться. А это очень, очень опасный коктейль рядом с голым мужчиной…

Но голый мужчина игнорирует мои жадные взгляды. Он надрезает запястье и начинает прямо в воздухе чертить знаки, похожие на те, что он чертил на Чезаре. И рубиновые капли крови, подрагивая, висят в косых солнечных лучах, сохраняя рисунок. И песня сплетается с ними и начинает звучать глубже, ярче, объемнее, словно даже громче. И я ощущаю ее так глубоко в своих костях, как не ощущала все те сотни тысяч раз, что слушала… но теперь вряд ли буду. Она была моей, а становится чужой. Страшной. Как объяснение в любви между Чезаре и Люцием. Мне тут места нет.

Я только несколько тревожно слежу за тонкой струйкой крови из запястья вампира. Он не ослабеет опять? Не хотелось бы повторения вчерашнего перфоманса. Жаннетт у него на один раз была заказана или как захочется? И что я буду делать, если он снова… попросит. Я же сдохну, разрываясь между болью и гордостью. Не сумею выбрать — дать ему то, что он хочет и признать его власть или отказать и снова пережить что-то подобное вчерашнему.

— Хватит думать о всякой херне! Мешаешь! — горящий чернотой взгляд Люция пронзил меня смертным ужасом. Не думать о белой обезьяне, ага. Я стала мысленно подпевать.

«Убежать от своих страхов… от своих слез…» Черные глаза все еще впивались в меня, я чувствовала, хоть и не смотрела на Люция. Зачем я выбрала эту песню? «Выпьем же за то, что нам дала жизнь, за свободу и ощущение любви, выпьем за то, как нас сломала жизнь, потому что так мы научились быть счастливыми…»

Черт, если бы не я сама, своими руками включила эту песню Люцию, я была бы уверена, что он поставил ее мне, чтобы сказать что-то, что не может сказать прямо. Но он не мальчишка, чтобы стесняться и ставить песенки. И я — выбрала ее сама. С каждым «в огне…» я чувствовала как мне становится все жарче, как мурашки разбегаются по телу. И еще я чувствовала, что…

— Вот это, — сказал Люций, притягивая меня к себе и наклоняясь, чтобы обжечь огненным дыханием губы, а потом потянуть за волосы, наклоняя так, чтобы ему удобнее было целовать.

Я была все еще одета в то, в чем мы гуляли вчера, он был обнажен, но именно это делало меня уязвимой. Когда встречаются хищник, одетый лишь в то, что дала ему природа и полностью экипированный человек, убегает не хищник. В опасности не хищник. Будет располосован когтями, убит и сожран — нет, не хищник. Он облизнется и пойдет дальше — без одежды, наслаждаясь свободой.

Я хотела дотронуться до него, до его светящейся кожи, но Люций перехватил мои запястья одной рукой, второй продолжая тянуть за волосы и продолжил целовать. Я была…

В огне.

В страхе.

В жажде.

Он включил меня в свою песню — и она жидким огнем проливалась по венам вместе с кровью, пульсировала во мне. Я чувствовала как мы — мы! — зовем трусливого черноволосого мальчика к себе. Обещая ему огонь.

И он…

…отзывается.

— Все! — Люций выпустил меня, толкнул в сторону балкона. — Вырубай шарманку. Ждем до вечера. Висящие в воздухе капли дождем осыпались на пол, расплескались красным.

Я забрала телефон, выключила песню и вернулась в комнату.

Люций возлежал на диване, лениво щуря черные как ад глаза. Все еще обнаженный. Я восхищенно пробежала взглядом по его телу и наткнулась на ехидную улыбку.

— Иди ко мне, — сказала эта вампирская сволочь. — Чем займемся, пока ждем?

2.22 Холодные длинные пальцы (очень 18+)

У меня было несколько интересных предложений.

Простила ли я его? Нет!

Я прислушалась к себе. Нет, конечно. Но жгучей обиды больше не было. Боль растворилась в музыке, проникшей ко мне в кровь. А потом музыка ускользнула и унесла эту боль с собой.

Я бы хотела продолжать ненавидеть Люция, но у меня уже не получалось. Головой я все понимала, но эмоций просто не было. Нечем было ненавидеть.

И я подошла к нему, села рядом и прижалась. Подняла глаза — встретила мерцающий черный взгляд.

— Какая-то ты слишком одетая… — задумчиво сказал вампир. — Мне не нравится.

— А зачем тебе я раздетая? Ты все равно этим не пользуешься.

Люций поднял одну бровь.

— Что? — возмутилась я. — Неправда?

— Завидуешь рыжей шлюшке Жаннетт? — кривая улыбка расползалась по губам. — Интересуешься, что сделать, чтобы я не только пил твою кровь, но и трахал?

Я не ответила. Но он ведь был прав?