Темная сторона демократии: Объяснение этнических чисток

Можно ли найти противоядие для этнических конфликтов? В своих тезисах я определяю обстоятельства, при которых происходят кровавые чистки, и процессы, в ходе которых они разворачиваются. Кровавые этнические чистки связаны с общими тенденциями развития, характерными для Современности. Не имеет смысла стоять в стороне, морально осуждая эту тенденцию или перекладывая вину на злокозненные элиты, примитивные народы или зло в человеческой природе. Следует принять, что этнические чистки происходят в условиях реального и длительного конфликта двух народов. Мы на Севере должны более реалистически относиться к этому вопросу. Нужно отказаться от благодушия, заключающегося в мысли о том, что появление либеральных, толерантных демократий представляет собой неизбежный результат общественного развития в наше время, которое могут увести в сторону лишь примитивность и злонамеренность народов и их лидеров. В Новое время распространяется идеал демократии, народного правления, но он может стать органическим и исключительным, создавая опасность для этнических и религиозных меньшинств. Нужно проявлять реализм по поводу этой тенденции, быть готовыми к ее проявлениям и делать все для ее предотвращения. Нужно иметь дело с миром таким, как он есть, а не таким, как он видится нам в мечтах.

Этнические чистки играли центральную роль в модернизации Старого и Нового Света. Хотя они не были изобретением нашей цивилизации, мы их усовершенствовали. Наша либеральная демократия не возникла путем простого дарования всеобщих прав человека в условиях социальной гармонии. Она возникла в условиях серьезного социального конфликта, главным образом между общественными классами. Этнический конфликт чаще всего преодолевался путем культурного подавления меньшинств. Сейчас это рассматривалось бы как нарушение фундаментальных прав человека, хотя во временной перспективе все выглядит не так плохо. Либерализм и впоследствии социал-демократия пустили корни, поскольку реалистически принимали неизбежность конфликта между классами и группами интересов, который затем принял институционную форму и приведен к компромиссу. Конфликт не исчез, но им можно было управлять с помощью всеобщих гражданских прав. Любое разрешение этнического (и классового) конфликта сегодня требует, чтобы мы признавали нормальность этого явления. Такого признания мы избегаем, благочестиво осуждая лидеров-злодеев. Без более масштабных действий, одними угрозами экстремистским лидерам, мы только усиливаем их популярность на местах. Поскольку мы сами живем в странах, прошедших этническую чистку, наше осуждение отдает лицемерием.

В моих тезисах детально указано, где возникают органические концепции демократии, когда они становятся опасными и пересекают линию, отделяющую их от кровавой этнической чистки. Таким образом, мы можем выделить то, что другие исследователи называют ранними предупредительными сигналами этнического конфликта (Davies & Gurr, 1998; Goldstone et al., 2002; Gurr, 1993,2000). Их количественные данные, собранные во многих странах, приводят к выводам, сходным с моими. Они небезуспешно стремятся предсказать, где вспыхнет конфликт, хотя и признают, что сталкиваются как с «ложным позитивом» — предсказаниями ожидаемых катастроф, которые не материализуются, так и с «ложным негативом», когда опасность кажется небольшой, но впоследствии оборачивается насилием. Иногда эти исследователи дают понять, что ошибки в прогнозах являются результатом нехватки данных, которую можно исправить путем более интенсивных исследований. Я в этом сомневаюсь. Хотя я главным образом изучал наиболее серьезные случаи, которых немного, я показал, что события редко развиваются по чьему-нибудь плану; кровавые этнические чистки редко бывают задуманы изначально, но вспыхивают в результате взаимодействий, носящих непредсказуемый характер. Мы можем выделить зоны опасности и случаи, находящиеся «на грани», но точное предсказание кровавых этнических чисток представляется невозможным — точно так же, как поведение виновных в геноциде невозможно объяснить теорией рационального выбора.

Тем не менее я опираюсь на мои тезисы 1 и 3, чтобы сформулировать прогноз общего характера. Там, где заметное меньшинство создает движение, выдвигающее коллективные политические притязания на государство, в котором доминирует другая этническая или религиозная группа, после того, как эти притязания высказаны и оформлены, они никуда не исчезнут, и их невозможно будет подавить. Идеал национального государства слишком сильно укоренен в современном мире, чтобы его можно было подавлять или игнорировать. Многие правительства — от России до Индии, Израиля и Соединенных Штатов — до сих пор не признают этого. А стоило бы. Чем менее развита страна, тем вероятнее, что это требование станет громче, когда страна переместится в мир, обожествляющий национальные государства. Идея, безусловно, перекинется на какие-нибудь этнические группы, которые ею до сих пор не заражены.