Темная сторона неба

— Бензобак, — прошептал он. — Ну, ты молодец.

Мы спрыгнули разом. В темноте пятнадцать футов — это большое расстояние, но там был песок. Плюхнувшись, я вскочил на колени и быстро выставил пистолет. Часовой обернулся. До него было ярдов тридцать.

Мы с Кеном выстрелили одновременно и с одним намерением. У ног часового вздыбились два песчаных фонтанчика. Потом выстрелила его винтовка. Он выстрелил чересчур торопливо. Я услышал удар пули в стену над своей головой, но в следующий момент мы уже бежали к часовому, чтобы взять его с двух сторон. Он опустил винтовку и начал передергивать затвор, но делал это слишком нервно. К тому времени, как он снова начал поднимать винтовку, мы были уже меньше чем в десятке ярдов от него.

Я крикнул на него, остановился и поднял на него пистолет.

Кен выстрелил на бегу. Часовой упал, словно кто-то выдернул у него из-под ног ковер. Винтовка не выстрелила.

Кен поднял винтовку и снял её с плеча часового. Потом он перевернул его на спину и проверил, нет ли у него другого оружия. Часовой застонал. На его грубой одежде расплывалось темное пятно в области левого колена. Так хромым и ковылять бы ему в могилу, да повезло, что тут все рядом.

— Отличный выстрел, — заметил я. Действительно, при таком свете, да на бегу — отличный выстрел.

— Давай, заводи, — сказал Кен, выпрямившись и забросив в сторону кривой кинжал, отобранный у часового.

Я бросился в самолет, влетел в кабину. «Беретту» они забрали из ящичка, но фонарь оставили. Я сел в кресло и начал спешно готовить машину к взлету.

Все, кажется, работало нормально. Я взглянул на горизонт. В восточной стороне неба был лишь слабый намек, не более, на рассвет. Через двадцать минут появится хорошая видимость. Но у меня не было двадцати минут. В этот момент я думал только о том, как идет полоса. Жаль, что я не заметил по компасу, когда садился. Неплохо бы сейчас включить посадочные фары, но при знании точного направления по компасу можно было бы взлететь и безо всяких огней.

— Готов к взлету, — прокричал я Кену и включил стартер левого двигателя. Маховик медленно провернулся. Я дал газу. Двигатель недовольно заворчал, чихнул, затарахтел, опять чихнул и наконец заработал. Земля пустыни осветилась голубоватыми бликами. Я стал запускать правый двигатель.

Этому ещё более не хотелось работать, но теперь я имел возможность подпитать его током от правого двигателя, а не от аккумуляторов, которым я не доверял после двух дней пребывания машины на солнцепеке. Заработал и правый.

Кен перевязывал часовому колено.

— Все на борт! — зычно выкрикнул я.

Кен встал, затем застыл. Со стороны деревни приближались три фигуры. Я отпустил стояночный тормоз, дал газу левым двигателем и развернул самолет в их сторону, затем снова поставил его на тормоз. Теперь, если дело дойдет до стрельбы, я могу включить посадочные фары и, возможно, ослепить нападающих, а у нас с Кеном будут хорошо видимые цели.

Два человека, вроде бы, остановились, а один продолжал идти. Я достал с пояса револьвер и положил его на сиденье рядом с собой.

В двадцати ярдах он остановился и развел руками, чтобы показать, что он без оружия. Я убавил газ, взял револьвер и спустился на землю.

Это был один из помощников хозяина каравана. Он стоял между мной и своими друзьями, остановившимися у края поселка. Преодолевая шум двадцати восьми цилиндров, я крикнул ему:

— Не вздумай помешать нам!

— Ми-истер Клей?!

— Да. А что?

— Хозяин каравана — он убит! — крикнул он.

Это подходило под мою теорию.

— Но я его не убивал! — крикнул я.

— Я знаю! И знаю, кто его убил!

— Юсуф?!

— Да, он убил хозяина!

— Юсуф мне не друг! — Я выразительно замотал головой. — Он убил хозяина, потому что хозяин не дал ему убить меня!

Он разобрался в сказанном, перевел себе, потом кивнул.

— Это верно! Да! Но вы не отдали нам груз, который у вас!

— Это не ваш!

Наступила пауза.

— У меня есть люди! — предупредил он.

Рядом со мной Кен сделал быстрое движение, чтобы посмотреть, не обошли ли нас с другой стороны деревни.

— А у нас есть оружие! — крикнул в ответ я.

Если дело дойдет до стрельбы, то сейчас самое время для этого. Обстановка сгустилась, достаточно было неверного движения. Но за спиной я слышал ободряющий гул моторов. Такой шум по мне, особенно в таком месте, где я чужой.

Светало быстро, а свет и время были их союзниками. Я крикнул:

— Мы летим в Триполи! Полиции я сообщать не буду!

Человек медленно кивнул. Это, возможно, была лучшая сделка, которую он мог заключить в таких условиях. Мог бы попытаться выбить и получше условия, но тогда ему пришлось бы приобрести в животе несколько дырок диаметром 0,38 дюйма. Будут новые дни и новые сделки. Как Аллах пожелает.

— Трик ислама, — тяжелым голосом произнес он. Что означает: пусть этот путь приведет к спасению. Хорошее пожелание, особенно в данных обстоятельствах. — Аминь.

Он сделал быстрый сдержанный жест, повернулся и большими шагами пошел прочь. Белый бурнус трепетал в такт его шагам.

Кен повернулся ко мне.

— Давай на борт, — сказал я. — Это только что избранный. Они, может быть, не все у него под контролем.