Темная сторона Петербурга

Театры господина Казанского – прогрессивное начинание. Сложное искусство увеселения поставлено в них на успешную коммерческую ногу. Театры его действуют с точностью механизмов и мало чем отличаются от процветающих фабрик: спектакли с актерами – тот же конвейер, обслуживаемый квалифицированными рабочими.

Прагматичный подход позволяет быстро и с легкостью удовлетворять любые, даже самые изощренные запросы публики. Имеется богатый ассортимент развлекательного продукта: ужасы, трагедии, комедии с танцами и без, легкие юмористические балеты, пьески в стихах – одноактные, типовые, исполняемые одной и той же труппой.

Английский выдумщик Уэллс как-то описал театр будущего, который станет взбадривать вялые нервы дряхлеющего в достатке человечества, достигшего уже сейчас немыслимого уровня комфорта.

По фантазии писателя все будет выглядеть так: человек, сидя на диване в собственном доме, нажмет кнопку – и все изощренное искусство, рожденное трудами актеров, музыкантов и танцоров всего мира, само предстанет перед ним.

Разумеется, это только вымысел.

Но наши коммерсанты в соперничестве друг с другом действительно отваживаются на многие революционные новшества.

У театра на Литейном случилась трагедия оттого, что молодой человек перепутал реальность с иллюзией. Но и сам автор иллюзий, погибший господин Гуссе, судя по всему, перепутал созданные им художественные образы с объектами для психических экспериментов. В этом, надо признать, он, безусловно, переступил границы нравственного. Люди приходили в театр наблюдать опыты, а опыты производились над ними?!

И все же нельзя не отметить, что мы живем в любопытное время торжества науки и промышленного прогресса. Какие же еще сверхсовершенные иллюзии изобретет человечество в погоне за развлечениями? Вообразите, дорогой читатель!»

Грянувший в обществе скандал продержался на слуху не больше недели. Происшествие вскоре заслонили другие события эпохи, с избытком наполненной кровавыми призраками.

От всего происшествия осталась лишь одна памятная метка – простенький барельеф на стене театра в виде маски: вечный символ имитаций, иллюзий, фантазии и обмана.

Часть вторая Петроград

Счастливый покойник

Садовая, 21, бывший Ассигнационный банк

Страшное несчастье постигло Платона Галактионовича Мокеева, завсегдатая питерских казино и любимца держателей азартных притонов.

Платон Галактионович проигрался шесть раз кряду, нарвавшись в заведении Марка Равича на шайку заезжих шулеров-гастролеров.

Если бы это были свои, питерские шулера, Платон Галактионович, как человек порядочный и светский, разумеется, не полез бы с ними играть – местных шулеров он знал как облупленных. Просто неожиданно было в таком камерном заведении, куда пускают только своих и только по рекомендации, обнаружить эдакую каверзу.

Но претензии предъявлять было уже некому: шулера свое дело сделали и пропали из столицы. Марк Равич хоть и признавал за собой малую толику вины, однако не настолько, чтобы возвращать проигранные Платоном деньги.

– Заведение предоставляет столы и выпивку. Партнеров посетители выбирают сами! – пожимая плечами, напомнил Равич. И все присутствовавшие, переглядываясь и сочувствуя, тоже пожимали плечами.

Оно бы, конечно, и сам Платон Мокеев в подобной ситуации пожимал бы плечами – сочувственно, но индифферентно. Однако теперь все равно, как плечами пожимать: играл-то он не на свои, а на деньги, клиентом ему выданные для покупки в столице доходной недвижимости. Так что ж теперь делать?!

Поверенный с репутацией мошенника – нонсенс! Куска хлеба прежним почтенным занятием ему в городе уже не сыскать. Да и дворянское происхождение – хоть и весьма неясное, от захудалого рода, а все ж не позволяет публичного позора терпеть.

То есть выход один – деньги необходимо вернуть. Вопрос – как?

Испытывая тягостное сосание под ложечкой и смертельную истому в душе, бросился Платон Галактионович по друзьям-приятелям в поисках займа. Но тут, как назло, из близких друзей – один только что на свадьбу порастратился, другой лошадей купил, третий и сам банку задолжал, а четвертый за границу не ко времени вздумал укатить, на воды, здоровье поправить.

Если уж выходит человеку от судьбы наказание – так лупит она его самозабвенно по всем фронтам!

А все почему? За самонадеянность: возомнил себя Платон любимчиком богов, знатоком и мастером преферанса. И вышло-то все как по писаному: выпил лишку, да и не заметил, как устроили ему шулера сменку и подвели под большой ремиз[11].

Ежеминутно опасаясь, что дело с проигрышем чужих денег вот-вот вскроется, бедняга Платон оттягивал этот момент самым несообразным способом, а именно: укрывшись от кредитора и всех знакомых, он снес свое горе в кабак и уже пару дней проживал инкогнито в захудалом трактире, пропивая остатки не своих финансов.

Сидя в грязном номере возле подслеповатого, давно немытого окна, Платон в одиночестве глушил водку и тщательно избегал всяческих новостей из покинутого им мира.

Однако цивилизованные привычки были в нем все еще весьма живы.