Темная сторона Петербурга

— Если хочешь здесь кого-то найти, — сказала длинноносая Линда, — нужно написать желание. На стене…

— А еще хороший способ, — добавил Весло, глубоко затягиваясь, — переночевать здесь. После полуночи явится Дьявол — скажешь ему свое желание, он все исполнит.

— Почему? — вытаращился Муром. Не может быть, чтоб они все это серьезно, мелькнуло у него в голове. Или они психи больше, чем я, или просто подкалывают. — Почему это Дьявол будет исполнять мое желание?

— А почему он сюда явится в полночь, ты узнать не хочешь? — ответил вопросом на вопрос Весло. Он ухмылялся, глядя на заезжего провинциала.

— Ну и почему? — озадаченно спросил Муром.

— Потому! — сказал Весло. — Потому что здесь Центр Мироздания! И ты в нем. Смотри сюда — вот. — Он ткнул рукой в кованые узоры чугунных перил. — Что видишь?

— Что? Звездочку, — ответил Муром.

Весло заржал:

— В глазах у тебя звездочки!

— Октябрята — веселые ребята, — бормотнула Линда, затягиваясь. Она держала сигарету в кулачке, по-солдатски.

— Это тебе не звездочки, а символ рогатого Бафомета, врубаешься?

— Бафомет — одно из имен Дьявола, — пояснила Линда. — Этот дом, ходят слухи, строили когда-то специально для масонской секты. Ложа Бафомета. Ему розенкрейцеры поклонялись.

— А, — сказал Муром и оглянулся на Крота. Крот пожал плечами: мол, а че? Нормально. Система знает все.

Расспрашивать, кто такие розенкрейцеры, Муром не стал.

* * *

Новичка встретили внизу. Человек в маске и в глухом плаще до пят попросил повернуться, завязал вновь прибывшему глаза черным шелком и повел вверх по ступеням невидимой бесконечной лестницы.

Шли так долго, что у новенького с непривычки закружилась голова — вероятно, отсутствие ориентиров сбило с толку аппарат равновесия в мозгу. Потом были переходы то вправо, то влево, кто-то шептал из-за спины вопросы, на которые приходилось отвечать в точности так, как учил куратор.

Потом лестница пошла вниз.

Наконец, спертый воздух и запах свечной гари подсказали, что место действия уже близко: все было именно так, как и описывал куратор.

— Когда вам снимут повязку, и вы увидите братьев, не вздумайте засмеяться или хотя бы улыбнуться. И ни в коем случае никому из тех, кого вы, скорее всего, узнаете, нельзя дать понять, что их лица вам известны. Это не принято и будет расценено как неуважение к обществу. Однако непременно запомните лица всех братьев. Это пригодится вам для вашей карьеры. Постарайтесь запомнить каждого.

Когда повязку сняли, у новичка закружилась голова, и он с трудом устоял на ногах, оглядываясь вокруг.

Посреди просторного зала, тонущего в темноте, возвышался канделябр с шестью черными свечами на подставке. Пламя, трепеща, освещало низкий подвальный свод и напряженные лица тех, кто стоял вокруг.

Магистр провел ритуал инициации максимально скоро, по самому упрощенному способу. Все затянутые старинные церемониалы в ложе новых времен были выхолощены и не исполнялись: братья манкировали помпезными традициями ради эффективности дела. Не было символов — ни молотка, ни циркуля, ни камней, ни фартука каменщика. Не было чаши с кровью.

Сразу после заключительной формулы одобрения нового брата Магистр откинул черный капюшон плаща и объявил к обсуждению готовый план действий.

— Я пришел к выводу, что убийство этого лица есть наша первейшая необходимость. Иного способа я не вижу.

Названное имя весьма знатного и высоко стоявшего в обществе человека новичка шокировало. И не только его: кто-то из братьев рядом с ним охнул.

Магистр обвел глазами лица всех. Огоньки свечей, прыгая от человеческого дыхания и сквозняков, будто насмешничали над серьезностью собравшихся и рисовали карикатуры, причудливо выпячивая губы, непомерно удлиняя носы, вычеркивая тенью несуществующие усы на лицах братьев.

Аристократы самого высокого рода и положения, знатные и богатые, опора трона, государственные чиновники — все молчали.

Неожиданно шевельнулся один из тех, кого новенький не узнал. Небольшого роста, щуплый и лысоватый, он вдруг нервически дернул щекой и сказал волнуясь:

— Но почему мы решаем эти вопросы здесь и тайком? Господа! Мне совершенно не нравится данное положение. В конце концов, мы говорим о пользе Отечества. Большинство братьев — люди, облеченные властью, и разве нету у нас возможности повлиять на события законным способом?

— Мне вообще не нравится сама постановка вопроса, — угрюмо уставясь в пол, произнес высокий человек с военной выправкой — один из тех, кто был хорошо знаком новичку. — Все эти разговоры об убийстве… Затевать эдакую махинацию против священной царской особы… Не слишком ли?

Тонкий, изящного вида юноша лениво проронил:

— А где еще вы хотите решать подобные вопросы? Если говорить о Российской империи, так я предпочитаю всем напыщенным столпам Отечества наше общество. Именно здесь находятся люди, наиболее ответственные и вооруженные истинным знанием. Неужели это непонятно?

Юноша брезгливо оттопырил губу и с ненавистью посмотрел на своего оппонента.