Темная сторона сексуальной революции. Переосмысление эпохи эротической свободы

Дети, которые воспитываются в семьях со всего лишь одним биологическим родителем, в среднем по жизни достигают меньшего, чем дети в семьях с обоими биологическими родителями. Результаты не зависят от расы и образования родителей, от того, были ли родители уже в браке на момент рождения, а также от повторного брака оставшегося родителя[323].

Мальчики без отца чаще оказываются в тюрьме[324], девочки-подростки чаще беременеют[325], и, кроме того, у всех этих детей чаще возникают поведенческие и эмоциональные проблемы[326]. И дело не только в отсутствии финансовой поддержки со стороны отца. Ведь перед матерями-одиночками вообще встает почти невозможная задача – справиться со всем самостоятельно: с заработком денег, а еще с попечением, социализацией и воспитанием детей.

Кроме того, новые сложности могут возникнуть из-за приемных родителей – в основном отчимов, – поскольку в подавляющем большинстве случаев именно за матерями остается первичная опека, и поэтому именно они, живя с детьми, приводят нового партнера в семью. Эволюционные психологи с грустью называют «эффектом Золушки» тот неутешительный факт, что приемные родители чаще, чем биологические, жестоко обращаются со своими детьми. Этот эффект настолько ярко выражен, что Стивен Пинкер даже назвал приемное родительство «самым сильным фактором риска жестокого обращения с детьми из известных». Вероятность того, что приемный родитель убьет ребенка, в сорок раз, а иногда в сто раз выше, чем в случае биологического родителя[327]. Сексуальное насилие над детьми тоже намного вероятнее в случае неродных отцов.

Да и в целом домашняя жизнь оказывается куда большим стрессом для детей, живущих в семье с неродным родителем. Они раньше, чем другие дети, начинают жить отдельно от родителей и часто признаются, что именно семейные конфликты были основной причиной их переезда. Среди них выше общий уровень смертности – не только от рук приемного родителя, но и от иных происшествий. Их родители меньше заботятся о них, даже об их питании, поэтому в среднем их рост ниже, чем у сверстников. Заметим, что эти явления не сводятся к какой-то одной культуре[328].

Конечно, иногда детям лучше не общаться со своими генетическими родителями, особенно если речь идет о каком-нибудь жестоком и эмоционально нестабильном отце. И, разумеется, очень многие отчимы и мачехи становятся исключительно хорошими родителями. Ведь мы говорим о рисках и вероятностях, а не об абсолюте – в семье с приемным родителем больше риск того, что с ребенком случится что-то плохое, но все еще очень возможно, что с ним все будет хорошо. Тем не менее результаты научных исследований действительно неутешительны, и родители просто обманывают себя, если считают, что развод или прекращение совместной жизни никак не отразится на детях. Особенно вопиющий случай такого самообмана был опубликован в 2021 году в «Нью-Йорк таймс». Речь о статье юриста Лары Базелон, в которой она описывает свой собственный бракоразводный процесс:

Даже сегодня развод все еще воспринимается как что-то вредное и постыдное. Считается, что супруги, брак которых распался, – это катастрофа и полный провал. Развод – это позор, травма и Плохо Для Детей.

Но я поняла, что развод может быть чем-то совершенно другим – актом радикальной любви к самому себе, из-за которого всей семье становится легче… Я развелась со своим мужем не потому, что я его не любила. Я развелась, потому что себя я любила еще сильней[329].

Неважно, действительно ли развод является примером «радикальной любви к самому себе» одного или обоих родителей, – детям он все равно никогда не приносит ничего хорошего. Все исследования однозначно говорят об этом. И, в отличие от Базелон, большинство матерей-одиночек не могут оплатить ребенку терапию, нянек и хорошую частную школу, которые смягчили бы этот удар.