Темная страсть

— Оливия, — с трудом выдохнул он.

— Аэрон…

Их взгляды встретились, его фиолетовые радужки сияли неистовой страстью. Сжатые губы кровоточили, видимо от укусов Оливии. Во всем его облике было что-то неистово-прекрасное, дикое и нежное одновременно.

— Ты моя, — процедил Аэрон сквозь сжатые зубы.

Ей хотелось этого больше всего на свете.

— Твоя. — До тех пор, пока он не переспит с Легион. Потом, как демонесса и заявила, он станет принадлежать ей.

«Остановись. Довольно».

Эти минуты здесь и сейчас принадлежат ей.

Словно почувствовав ее мысли и желая прогнать их прочь, Аэрон склонил голову и снова поцеловал Оливию — еще восхитительнее и порочнее, чем прежде. Их языки и зубы сталкивались в поединке. Столько страсти…

Оливия царапалась, кусалась, кричала, едва не теряла рассудок, извивалась, стонала и цеплялась за своего любовника. Каждый мускул в ее теле сводило от восхитительной муки.

«Да. О да, вот так».

Еще один толчок — и Оливия воспарила ввысь на волнах оргазма. Она крепко зажмурилась и ничего не видела, но почувствовала, как Аэрон содрогается над ней. Услышала, как он выкрикнул ее имя.

Потом он рухнул на нее сверху, придавив своим весом, но ей настолько понравилось ощущение, что она не стала возражать. Если бы только они могли лежать так вечно, забыв обо всем и всех, здесь и сейчас.

— Оливия, — хрипло позвал он.

Она медленно открыла глаза и заморгала. Аэрон смотрел на нее, и его лицо казалось открытым, обнажающим все чувства. Полным страсти.

— Ничего не говори! — воскликнула она.

Если он собирался сказать, что произошедшее ничего не изменит, она и так это уже знает. Нет нужды еще глубже загонять нож ей в грудь. Если собирался просить ее остаться, невзирая на то что ему придется переспать с Легион — всего один раз, — ей захочется поддаться искушению. Даже если Совет пошлет кого-то другого убить его. Даже если ее вечно будет преследовать образ Легион в его объятиях.

Не важно, по какому сценарию будут развиваться события, они все равно обречены.

— Я должен, — хрипло возразил Аэрон. — Я хочу, чтобы ты знала…

— Гм, Аэрон, — позвал кто-то. — Не хотел вмешиваться, но нам пора.

«Ну вот, опять прервали», — со вздохом подумала Оливия. Им что, никогда не дадут насладиться этой легендарной посторгазменной негой, которую люди так превозносят? Вот только на этот раз отсрочка Оливию обрадовала. Она выбралась из-под Аэрона, встала и оправила платье.

— Иди, — сказала она, не глядя на Аэрона. — Я дождусь тебя, как и обещала. — «И тогда мы попрощаемся».

Глава 24

Три часа утра. Лунный свет слегка померк, на улицах ни души. Магазины закрылись, а тусовщики наконец покинули «Убежище». Огни в клубе погасли, и теперь внутри не наблюдалось никаких признаков жизни.

В сотне ярдов от здания, в темном углу сидели, скрючившись, Аэрон со Страйдером. Одержимый демоном Поражения держал в руках пульт и небольшую машинку с прикрепленной к ней крохотной камерой. Похоже, устройство было оснащено прибором ночного видения, потому что лица и тела выхватывались из темноты с такой четкостью, будто при свете солнца.

Торин всегда находит самые классные игрушки. Доказательство тому — довольная улыбка Страйдера, с которой он запустил машинку на разведку.

Остальные воины рассредоточились вокруг здания. Того самого, которое они некогда помогали отстраивать и которое теперь намеревались разнести вдребезги. Кое-кто устроился на крыше, держа периметр под прицелом. Другие, по примеру Аэрона, затаились в укромных уголках на улице.

Аэрон поднес к глазам беспроводной монитор, позволяющий им со Страйдером видеть передаваемое камерой изображение. И точно — здания и улицы, знакомые Аэрону с самого момента их постройки, оказались отлично различимыми. Поразительно.

— Работает, — сообщил он Страйдеру.

— Твой выход, Вилли, — произнес Страйдер в прикрепленный к уху микрофон.

У Аэрона тоже был наушник, поэтому он услышал ответ Уильяма:

— Боги, поверить не могу, что Анья меня на это уломала. Вхожу внутрь.

Пару секунд спустя Уильям оставил свой пост и вынырнул из-за угла. Одежда его пребывала в беспорядке, а в руке он сжимал бутылку виски. Он полностью переменил внешность, высветлив темные волосы и спрятав пронзительно-синие глаза за черными контактными линзами. А лицо… он как-то умудрился сделать кожу грубее и даже изменил сами черты.

Он шел зигзагами, словно вот-вот упадет, однако умудрялся по пути горланить фривольную песенку.

Вот же насмешливый ублюдок! Хотя вряд ли он знает, что Аэрон собирается предать Оливию.

Милую Оливию.

«Моя», — заявил Ярость.

«Наша». Нет. Аэрон едва не разбил монитор, который держал в руках. «Ничья». Не демона и уж точно не его самого. Вот только…

Как же ему дальше жить без нее? Оливия была для Аэрона светом, счастьем. Любовью и блаженством. Она была… всем.

— Эй, Ярость, ты здесь? — пробормотал Страйдер.