Темная вода

Чернов ничего не ответил. Он принял решение, которое спустя несколько лет в самый разгар русальей недели привело его к Темной воде. Многое изменилось за эту неделю. Он сам изменился, но ярость, слепая ненависть, что полыхала в нем все эти годы, не исчезла. И вопросов стало больше на порядок…

…Яков ответил на звонок со второго гудка, словно специально держал трубку поблизости. А может, так оно и было.

– Что-то с Ниной и мальцом? – спросил он, не здороваясь.

– Нет, с ними все в порядке. Яков, нам нужно встретиться и поговорить.

Да, им давно пора поговорить начистоту.

Был момент, когда Чернов почти поверил, что Лютаев не виноват. Или ему просто хотелось поверить? Нинина мама не пропала без вести двадцать лет назад, и Нинину прабабушку убил не человек, а Сущь, огнеглазый зверь, по версии Гришаева. Эти факты – на одной чаше весов. И они перевешивали, какое-то время перевешивали, пока Чернов не побывал в навьем хороводе, пока не увидел фотоальбом и настоящую Нинину маму. Теперь весы неумолимо качнулись в другую сторону. Нининой мамы, той девушки из фотоальбома, наверняка нет в живых. И девочки-гитаристки больше нет в живых. А Лютаев вышел на волю. Все. Точка!

Яков ждал его на крыльце своего охотничьего домика, он пожал протянутую руку и приглашающе похлопал ладонью по ступеньке, на которой сидел. Пока Чернов усаживался рядом, закурил, сдвинул «авиаторы» на лоб, спросил:

– С ними точно все хорошо?

– Ночь закончилась, – сказал Чернов так, словно это все объясняло. Но, кажется, Якову и в самом деле объясняло.

– И как… ночь? – В его голосе послышалась вина. – Я не смог прийти… Ксюша не отпустила. Такой скандал мне закатила… – Он вздохнул. От него ощутимо пахло не только сигаретным дымом, но и перегаром.

– Нормально, пережили.

Яков глянул на Чернова искоса, ничего больше не сказал, даже не спросил, зачем Вадим к нему пожаловал.

– Мне нужна твоя помощь. – Чернов вытащил из рюкзака фотоальбом. Тот самый, в бархатной обложке. Вряд ли Нина хватится его до вечера. – Посмотри на это фото, – он постучал пальцем по групповому снимку, – здесь есть Нинина мама?

Яков глянул не на снимок, а на него – с изумлением глянул, а потом сказал:

– Разумеется, есть. Вот она. – Пожелтевшим от никотина ногтем он легонько чиркнул по снимку, подтверждая догадку Чернова, а потом взялся перелистывать альбом: – И вот она – Алена! – Снимок с селфи он разглядывал дольше остальных, на загорелом лице его витала тень улыбки. – Красивая, правда? И Нина на нее очень похожа.

– Похожа. – Чернов согласно кивнул. – Вот только Нина не признала в этой женщине свою маму.

– Как это?! – Во взгляде Якова читалось изумление. – Ведь очевидно же… все знают…

– Все, кроме Нины. – Чернов протянул Якову еще один снимок, тот самый, что Нина хранила под обложкой паспорта. – Вот эту женщину она считает своей мамой. Посмотри, ты ее, случайно, не узнаешь?

Яков разглядывал снимок долго, но Чернову показалось, что женщину, на нем запечатленную, он узнал с первой секунды. Узнал, но не поверил своим глазам.

– Это же Ленка, – сказал он наконец. – Это Ленка, племянница Шипичихи. Они дружили с Аленой, а после того… после той ночи Ленка пропала. Шипичиха сказала, что уехала домой, но, сказать по правде, никто из нас не интересовался ее судьбой. Ленка была такая… – он прищелкнул пальцами, и столбик пепла упал прямо на носки его охотничьих ботинок, – обыкновенная. Аленина тень, если хочешь знать. Погоди, – он осекся, – так ты хочешь сказать, что Нина считает ее своей мамой?

Чернов кивнул.

– А где же тогда… – Сизые от щетины щеки Якова побледнели. – Где же тогда Алена?..

Чернову было что сказать, но он приехал к Якову задавать вопросы, а не отвечать на них.

– Мне нужна твоя помощь. И не только мне, а Нине с Темычем. – Нине с Темычем Яков не откажет. Наверное. – Ты знаешь, где может скрываться Лютаев?

И снова в глазах Якова что-то такое мелькнуло, а чтобы больше не мелькало, он нацепил свои «авиаторы». Очень удобно…

– Ты думаешь, что Серега все-таки… – Он мотнул головой.

– Я думаю, что Лютаев двадцать лет назад убил Нинину маму. Настоящую Нинину маму, – произнес Чернов, чеканя каждое слово. – А теперь вернулся и взялся за старое.

– Нет…

– Да!

– Он не мог убить Алену! Ты просто не понимаешь! Он ее любил! То есть мы все ее любили, но Серега сильнее остальных, в разы сильнее! Алена об этом никогда не говорила, не принято о таком было говорить, но мне думается, что Нину она родила именно от Лютаева. Так что же ты думаешь, он мог убить мать собственного ребенка?

– А другую мать, мать другого ребенка он мог убить?

Вот он и задал тот самый мучивший его вопрос. Задал не тому человеку, но все же…

– Какую мать?.. – Яков сдернул с переносицы очки, посмотрел на Чернова с недоумением, потом недоумение трансформировалось в понимание. – Погодь, – сказал он наконец. – Так ты что же? Ты тот самый пацан? Ты Жени Симоновой сын?

Чернов молча кивнул.

– Вот оно что, – вздохнул Яков. – А я-то все гадал, чего тебя черт дернул строиться на Темной воде. А тебя не черт дернул, а…