Темная волна. Лучшее 2

«Большая проблема – мародёры. К сожалению, даже после истории с нападением пришельцев, после всех наших героических усилий по устранению последствий катастрофы, после печальных поражений и славных побед, остались в обществе гнилые, нечеловечные человеки, если позволите, со столь низкими моральными качествами, что называть их членами общества не повернётся язык! Это выродки, отрыжки прошлого. Они убивают и уводят людей, воруют еду, грабят, разрушают ценности, которые мы возвращали с таким трудом! Я спрашиваю у них: как вам спится-то после того, что вы делаете? И отвечаю: ничего, ублюдки, придёт и ваше время. Мы найдём каждого, если понадобится – в выгребных ямах поймаем – и заставим ответить за то зло, что вы причинили мне и моему народу. Потому что нет в мире хуже зла, чем дурные мысли и люди, которые их носят».

Из ежеквартального обращения Президента, апрель 20… года

В беспокойном сне Игнат забрался в скрипучую кабинку чёртового колеса, пристегнул ремень и стал смотреть, как мир вокруг медленно проваливается куда-то вниз.

Исчезли мама и папа, стоящие за оградкой в окружении многочисленных зевак и прохожих; исчезли полосатые крыши палаток, деревья, птицы, вышки, дома.

Исчезло всё, оставив только голубое небо и девушку, сидящую напротив. Она не пристегнулась, но зато сбросила сандалии, забралась на скамейку с ногами и чесала тонкими пальцами грязные пятки.

– Красиво тут, – сказала девушка, осматриваясь. Тёплый ветер врывался в кабинку, потому что стёкла давно были выбиты, а редкие осколки торчали, как зубы животного. – Вот бы научиться летать, как птицы. Мы бы тогда смогли посмотреть на мир целиком.

– Что значит «целиком»? – спросил Игнат. У него в руках было по хот-догу. Горячие такие, жирные от майонеза и кетчупа, с гигантской лопнувшей сосиской или даже сарделькой. Запах от хот-догов исходил божественный, только слюнки подбирай.

Девушка легко соскочила на пол, прошлёпала босыми ногами, взяла один из хот-догов и вернулась на место. Кабинка покачивалась, и на секунду стало страшно даже вздохнуть, чтобы не разрушить момент удивительно полёта над головами родителей, над птицами, парком развлечений, городом и миром.

– На земле что ты видишь, Игнат? – спросила девушка. – Повезет, если дотянешься взором до горизонта. А на самом деле твой кругозор ограничен, сечёшь, а? Стены, горы, деревья, люди. Они загораживают мир. Да и роста мы не такого, чтобы охватить пространства. А если ты птица, Игнат, то у тебя земля, как на ладони. Вон смотри, каждый уголок видно от края до края. Всё-всё. Не дерево, а лес. Не берег, а море целиком. Не участок дороги, а серпантин на много километров вперед и в стороны. В этом фишка. На мир нужно смотреть целиком, иначе пропустишь что-то важное.

– А если уже пропустил?

– Удачи тогда тебе, Игнат. Запри сарай и забудь обо мне. Я больше ничем не смогу помочь.

Он откусил хот-дог и не почувствовал вкуса. Сладкий запах свежей запеченной булочки резал ноздри, а вот вкуса не было. Будто нахватался ртом воздуха.

Кабинку шатнуло – это девушка снова соскочила с лавочки, подошла, села рядом с Игнатом. Солнечный свет залил железный пол, обнажая ржавые пятна, сигаретные окурки, осколки стекла, лужицы влаги.

– Иногда лучше, когда ничего не вспоминаешь, правда? – спросила девушка и рассмеялась. – Но эту стадию ты уже прошёл. Пора двигаться дальше.

От звука смеха Игнат проснулся и понял, что лежит в своей кровати, укрытый до подбородка тёплым одеялом, вспотевший и дрожащий. Запах ход-дога развеивался медленно, цепляясь за память, и это Игната разозлило. Он вдруг понял, что никакого парка аттракционов на самом деле нет и никогда не было. Родители просто пользовались его беспамятством, обещали всякое, чтобы уговорить ехать в город, притащить в одну из квартирок и устроить засаду на людей. Вот и всё. Радостный ребенок – послушный ребенок. А после того, как паразит нажирался и вырубал Игнату память, можно было спокойно начинать цикл заново…