Темная волна. Лучшее 2

– Дядя Женя? Где он тебя нашел? Зачем привез?

– Зачем привёз, не знаю. Они с твоим папой о чём-то шептались, не разобрать было. А нашёл в квартире. Но это всё, что я могу сказать, потому что не ни черта больше не помню. Пришла в себя на каком-то старом скрипучем диване. Кругом темно, окна занавешены, пахнет мерзко… гнилью… Я даже не поняла, что происходит, кто я такая, откуда там… а тут вдруг распахивается дверь и входит этот ваш дядя Женя. Знаешь, что я запомнила? У него в руках был нож с окровавленным лезвием. Дядя Женя подошёл к дивану, присел передо мной на корточки, схватил вот так за волосы и резко потянул, чтобы я задрала голову. Проверил, значит, есть ли паразит. Потом грубо положил меня лицом в подушки и стал связывать. Я сопротивлялась, знаешь, хотя не соображала, что происходит. А он бил меня, сильно, заламывал руки, а когда связал, помню, стащил шорты, трусики ну и…

– Что? – не понял Игнат.

Дружище грустно усмехнулась.

– Пыхтел надо мной минуты три. Такой себе дядя Женя человек. А потом выволок на улицу, запихнул в машину и отчалил. Сначала я сидела в салоне спереди, слушала его истории. Потом он меня переложил в багажник и велел не трепыхаться. Потому что, сказал, если заподозрят что – пристрелят сразу. На подарок вез видному человеку. Отцу твоему, видимо. И вот я здесь, в общем. Жду не дождусь, когда всё забуду.

– Подарок? Как можно дарить живого человека?

Дружище посмотрела на него, приподняв брови.

– Сложно объяснить. Ты как будто с другой планеты, парень… Лучше покажи, где у вас можно пожрать. Паразит-то сыт, а я нет. Твой папа приносил какие-то крошки, но их едва хватало, чтобы не умереть.

Она выпорхнула из комнаты, такая воздушная в этом цветастом то ли платье, то ли сарафане. Легко сбежала по ступенькам на первый этаж. Игнат поспешил следом.

Перед отъездом мама оставила скоропортящееся. Дружище выгрузила на стол остатки хлеба, масло, овощи, куски замороженного мяса. В кастрюле обнаружился недоеденный суп.

Голод подступил незаметно, и через пару минут Игнат обнаружил себя за столом, с ложкой в одной руке и куском хлеба в другой, вылавливающий из бульона кусочки мяса. Дружище ела жадно, торопливо. Опустошила одну тарелку, сразу же налила вторую. Спросила, чавкая:

– Ну, что будем делать дальше?

– Похороны, – сказал Игнат. – А что потом я еще не придумал.

– Предлагаю поехать в Питер. Тут ловить нечего, да и опасно.

– А в Питере?

– Там жизнь. Цивилизация. Можно спрятаться, опять же. Я много лет пряталась, выживала, пока твой дядя Женя меня не поймал. Можешь теперь выживать со мной.

– Зачем я тебе?

– Просто так. Такие, как мы, должны держаться вместе, разве не так? По одиночке нас быстро перебьют такие вот мародёры или кто похуже.

Игнат не знал, хочет ли в Питер. С родителями он ничего не боялся, а сейчас мир вокруг дома казался зловещим, наполненным притаившимися людьми в камуфляжной форме. В этот мир соваться было опасно, тем более маленькому мальчику с заразой в горле. Он почесал в затылке, спросил:

– Там есть работающие парки с аттракционами?

– Наверное, – пожала плечами Дружище. – Я помню, что центр восстановлен. Там и кафе есть, булочки свежие, сигареты. Я никогда не курила, но мне кажется, что могла бы. Почти наверняка там есть и парки с аттракционами, детей же надо как-то развлекать. Дети тоже почти стопроцентно есть.

Дружище доела, шумно отодвинула стул и вдруг сказала с улыбкой:

– Мы с тобой апокалиптические зараженные зомби, которых боится человечество. Что может быть лучше?

Теперь уже Игнат пожал плечами.

– Может быть, жить обычной жизнью все же лучше?

– Почему? Вон они все жили, а теперь что? Валяются мёртвые. И мы их даже не убивали, если задуматься. Люди слабы не только физически, но и духовно. У каждого из них – у каждого! – были дурные мысли, настолько дурные, что взорвали им головы. Бам!.. И что в этом хорошего? А у нас раны заживают, например. В общем, пока ты занимаешься похоронами, я проверю машину и попробую покататься. Кажется мне, что раньше я неплохо водила. Помню что-то про автомат и механику, про ручной тормоз и зеркало заднего вида. Сечёшь?

– Только маму не трогай, – попросил Игнат, когда Дружище направилась к входным дверям.

– Тогда в твоих интересах быстрее доедать.

Он заторопился, а когда выскочил на улицу, увидел, что Дружище занята не автомобилем. Она повесила на столб у сарая круглую мишень дартса и теперь метала дротики. Рюкзачок Игната лежал у её ног.

– Вечно отвлекаюсь на ерунду, – сказала Дружище, когда Игнат подошел. – Все дети и подростки отвлекаются, это нормально. Им бы жизнь охватить целиком, повидать, а не сосредотачиваться на чём-то одном. Помню, что очень люблю видать жизнь.

Игнат решил, что тоже всё время отвлекался раньше. Не мог усидеть на месте. Час чтения – форменная пытка. Прочитаешь предложение, а уже хочется посмотреть, куда пополз тот жирный блестящий жук возле крыльца. Прочитаешь абзац – а ноги зудят, требуют быстрого бега куда-нибудь, не важно куда.

Рисуешь, бывало, в альбоме, а глазами бегаешь по солнечному зайчику, что замер на стене.