Темная волна. Лучшее 2

Труп котенка так и не всплыл. Какой-то частичкой Леша верил, что где-то на дне, в самом темном углу, лежит хрупкий скелет, но с каждым днем внутри него крепла уверенность – то, что живет в бассейне, приняло жертву. Котенок растворился, стал водой. Каплей в вечном круговороте, из бассейна в канализацию, из канализации в реку, из реки в облако, из облака в дождь, из дождя в реку, в водопровод, в бокал, из которого Леша пил. Круговорот воды в природе. Круговорот жизни и круговорот смерти.

Человек на семьдесят процентов состоит из воды. А водяной – хозяин вод.

Как же они были глупы и наивны.

* * *

Леша уже спустился в бассейн, одноклассники шептались у него за спиной и старались не смотреть ему в глаза. Он знал: все из-за того, что он нашел тело убитой девочки и его допрашивали милиционеры, но все равно не покидала мысль, что дети знают о котенке, принесенном в жертву, и поэтому сторонятся его.

Он отошел от лестницы, стараясь не думать о воде, омывавшей покойников, спущенной в канализацию и через круговорот вернувшейся, чтобы плескаться в бассейне средней школы № 2 в городе Пензе.

Женя, странно спокойная, спустилась в воду. Начался урок. Свистки, команды, брызги. Леша выполнял все, что него требовалось, пока в какой-то миг не понял, что Жени нет рядом. Он оглядывался по сторонам, звал ее по имени, но ее не было. Поняв в чем дело, учительница физкультуры побледнела и спрыгнула в воду прямо в одежде и обуви. Она ныряла, пока перепуганные дети с визгом вылезали из бассейна. У лестницы началась давка, некоторые подтягивались и вылезали, цепляясь за бортик. Только Леша стоял в воде и не мог оторвать глаз от темно-зеленой поверхности.

Тело Жени нашли, когда из бассейна слили воду. Теперь и Женя стала частью вечного круговорота.

* * *

Мертвые в мертвой воде.

Мертвые в мертвой воде с костяными глазницами и вырванными языками. Рисунки были повсюду, поверх плакатов с «Металликой» и «Раммштайном». Мерлин Мэнсон выглядывал разноцветными глазами из пруда, полного утопленников, будто умолял вытащить его из этого безумия. Приклеенные скотчем и пришпиленные кнопками альбомные и тетрадные листы заполняли всю комнату от пола до потолка.

– Достал.

Миха сорвал со стены лист, на котором щупальца зеленого тумана, обвивали кричащую девочку с голубыми глазами, выделенными черной гелевой ручкой. Леша сидел за столом, заштриховывая черным пером глазницы черепа. Но стоило брату сорвать рисунок, как он вскочил, подлетел к Михе и ударил в солнечное сплетение. Брат не ожидал удара и не успел перехватить маленький острый кулак, согнулся пополам, закашлялся.

– Еще раз ее тронешь, и я тебя убью.

Лезвие перочинного ножа замаячило перед глазами Михи.

– Вырежу глаза и отдам ему.

– Чо?

– Елда через плечо.

Лезвие исчезло.

Леша поднял с пола рисунок, оторвал от мотка скотча кусочек и снова приклеил на стену. Вернулся за стол.

– Урод больной, как тот псих с качелями, – бросил Миха, уходя из комнаты, – четыре года уже прошло, пора забыть.

Забыть.

Леша посмотрел вслед брату. Кого забыть? Зачем забывать? Женя рядом. Ему и надо только после уроков проскользнуть в бассейн, чтобы ее увидеть, – главное, не забывать приносить котят или щенков. Стоило животному уйти под воду, как водяной отпускал Женю. Она нисколько не изменилась за минувшие годы. Зеленый купальник в желтый горошек. Волосы цвета жженого сахара темные от воды. Он взрослел, она оставалась прежней. Каждый раз уходя, он говорил:

– Я тебя люблю.

Она смотрела на него молочно-белыми глазами и немо шевелила губами.

А я тебя…

Он счастливо улыбался и целовал ее в ледяную скользкую щеку.

* * *

Люди и животные состоят из воды, а значит, каждый затянут в круговорот, из которого не вырваться. Смерть – это не конец, ведь всё – вода.

Вода течет, меняет форму, но остается водой. Леша не столько понимал это, сколько чувствовал. Тот, кого Женя звала Водяным, жил в круговороте, был им. Текучий, изменчивый, всепроникающий. Леша чувствовал его в своей крови, коже, мышцах, костях. Он был каплей в черном бездонном омуте.

В древности Водяного задабривали жертвами животных и людей с выколотыми глазами, чтобы они не боялись идти в воду. Но монстр, которого нельзя увидеть и осознать, был еще страшнее.

Мы отравили воду своим страхом смерти или вода нас отравила.

Влад был абсолютно прав, но надо убрать предлог «или». Мы отравили воду, а вода отравила нас. Круговорот.

Годы текли. Уносили прочь знакомых, друзей, родителей, брата. Менялся город, менялась страна, менялся он сам. Годы смыли краску с его волос, к тридцати Алексей стал седым, как старик.

В нулевых, перед самым Лешиным выпускным, бассейн закрыли на реконструкцию, слили воду, накрыли опустевшую яму брезентом. Больше по стенам не плыли лица с пустыми глазницами. Больше ему некуда стало приходить. Но вода течет, ломает плотины, меняет берега. В шуме струи, льющейся из крана, он услышал ответ.