Темнее ночь перед рассветом

— Вот что, майор… — Данила полез в нагрудный карман и, вытащив небольшую коробочку, вложил её в ладонь Щербины: — Раскройте. Эта вещица может стать важным вещественным доказательством по делу. Я вам только что об этом рассказывал. Попытайтесь воспользоваться при необходимости.

Мерцая золотистым отливом, на дне коробочки покоилась сломанная подковка.

— Отвечаете за сохранность по всей строгости закона.

— Есть! — вытянулся майор.

«Снежные комья» оставляют грязь

Жизнь Павла Сергеевича Чихина зашла в тупик. Предчувствовал он это, слишком гладко и сладко всё протекало, хоть глаза закрывай от счастья, но миг — и настал черёд задуматься о модус вивенди[5]. Ковшов лишь раскрыл уголовное дело следователя Грохоты, лишь взглянул на сляпанные кое-как липовые доказательства на начальника главка Лировиса, так враз накопал столько прорех, что тут же потребовал к себе все дела, курируемые прокурором следственного отдела по надзору за следствием в УВД Чихиным. Тут и вывалилось дело, в котором несколько месяцев без конкретных доказательств в «Белом лебеде» просиживал неведомо чем провинившийся перед генералом Сербицким человек. Да и перед Сербицким ли? Скорее это был чей-то заказ. Но тогда, решая вопрос о санкции на арест, Чихин и глазом не повёл — милиции понадобилось, пусть и расхлёбывают.

Теперь оказалось, что расхлёбывать вместе с майором Грохотой, капитаном Водянкиным, подполковником Чуйковым и другими придётся и ему, Паше Чихину. Ковшов в таких вопросах упёртый, и его не прокатить на обычных: «запамятовал», «проглядел», «облапошили менты», «более такого не повторится». Ковшов погонит его вон, так как уже дал команду оба дела производством прекратить, а арестованного, извинившись, выпустить на волю…

Чихин, понурясь, только что вышел из следственного изолятора. Поручение исполнявшего обязанности прокурора области он, конечно, выполнил, теперь его ждала не обещающая ничего доброго коллегия в аппарате и распахнутые двери. Не приведи господи, молил Чихин, возвратиться к этому времени Галицкому, тот может рассвирепеть так, что возбудит уголовное дело на самого прокурора-куратора. Тогда хоть в петлю лезь!.. От предчувствий возможных бед голова Чихина самопроизвольно вжалась в плечи, а колени подкосились.

Он огляделся. Жара давила несносная! Было душно, асфальт огнём подпаливал пятки. «Да, существовать в такой атмосфере с жёлтым билетом и оказаться на месте арестанта смерти подобно», — загорчило и ссохлось в горле. Пивная бочка перед глазами сгладила отчаяние. «А шут её, эту проклятущую работу! — мелькнула мысль. — Не вешаться же, действительно. Авось пролетит!»

— Крутани-ка свеженького, — ткнулся в толстый бок продавщицы пива толстым портфелем Чихин.

— Может, вобелку? — предложила та. — Жара-то нынче!.. Не иначе, гроза к вечеру вдарит.

«Если кто и вдарит, то уж точно Ковшов по мне на коллегии», — снова скис Чихин.

— Угощайтесь. — Полный мужчина в приличном одеянии протянул приличную воблу не в пример чахлой, которую подсовывала ему тётка.

— Наум Раумович! — узнал Чихин благодетеля. — Какими судьбами? Без машины и у бочки… Что случилось?

— Вам и не знать…

— Не говорите, любезный. Самому стыдно.

— Вам стыдно, а у меня чуть ли не вся семья в больницу слегла.

— Какое несчастье! Менты до хорошего не доведут, уж поверьте.

— Да я же приходил к вам с жалобой на обыск и их безобразия? Забыли?

— Как же, как же! — Чихин отпил глоток холодненького, чтобы не так першило в горле. — Мы отреагировали. Я же вам советовал к генералу пойти. К Сербицкому. Он их по струнке бы выстроил.

— Выстроил, как же! Добрые люди подсказали, что он в том деле главный закопёрщик.

Отошли в тень небольшого деревца.

— А жаловаться главному на самого — это, знаете ли, что против ветра…

— Да, да. Вы правы. Милиция порой такое закручивает!.. Так что же вы решили?

— К Дьякушеву идти!

— Не выход. — Дрожь пробрала прокурора. — Это же партия! А она уголовкой не занимается.

— Какая уголовка? Налицо беспредел! В моей квартире оторвали весь паркет в поисках сказочных сокровищ, а всё состояние моё в ушах дочек — наследство от бабки!

— Действительно, досадный промах…

— Что?!

— А Первый? — Невольно проговорившись, Чихин перескочил на другую тему. — Как среагировал?

— Отправил к заведующему административным отделом.

— О! Это важная персона… — осушил одним глотком полкружки пива Чихин, понимая, что пора заканчивать разговор.

— Эта важная персона завернула меня, как и вы, назад к генералу.

— Вот видите, как я был прав.

— С Геннадием Петровичем Шундучковым мы давно знакомы, открыл он мне глаза на пресловутый «Снежный ком», организованный генералом.

— И что?

— Посоветовал помалкивать и радоваться, что повезло отделаться без больших потерь.

— По этому поводу здесь? — кивнул Чихин на пиво.

— Да что вы… — с тоской покачал головой Лировис. — Жизнь выбита из колеи, были друзья, привычки, теперь бегаю в больницу…

— Главное — ничего не нашли, — доверительно шепнул Чихин. — Остальное восстановится.

— Вы считаете?