Темнее ночь перед рассветом

— Я не люблю тебя одетой — лицо прикрывши вуалетой, затмишь ты небеса очей…[6]

— Романтичный любовник, — шепнул Щербина Коробкову. — Рассеянные люди, эти любовники, кроме своей пассии никого не замечают. Это нам на руку.

— Сомневаюсь, — возразил лейтенант. — Видел бы ты, как пострелял этот злодей здесь всё живое!

— Никита! Никита! — донёсся от юрты женский крик.

Долговязый разогнулся, нервно выхватил длинный нож из-за голенища сапога.

— Где ты там копаешься? Арсеналу совсем плохо! Надо спешить!

Щербина только теперь смог лучше рассмотреть фотографа.

Жёлтый замшевый пиджак и кепи, длинные ноги обтянуты американскими джинсами с наклейками. Солнцезащитные очки прикрывали глаза, на шее — цветной платок. Чёрные усики делали бы его лицо симпатичным, но спортивную фигуру портил свисающий через брючный ремень запущенный живот.

— Пижон ещё тот, — поморщился майор.

Между тем к водителю подбежала женщина в чёрном брючном кожаном костюме и шляпке. Разглядывать её было некогда, Щербину интересовал их разговор:

— Когда же будет готова машина, Хоббио? — укоряла «чернявка», как окрестил её майор. — Арсеналу недостаточно уколов.

— Что с толстяком?

— Плохо! Повреждена печень, внутреннее кровотечение очевидно!

— Тебе его жалко?

— Он может умереть на наших руках! Верблюд ужасно покалечил его.

— Так и надо пузачу! — хмыкнул верзила. — Уж очень жаждал он моей смерти! Чтобы ты ему досталась со всеми денежками. Теперь подохнет, как те собаки, в этих барханах.

— Как ты можешь? Я всё расскажу отцу! — заплакала женщина. — Отец поручил вам дело, а вы устроили корриду из-за дурацкой ревности, и вот результат!

— Замолчи, Ника, — попытался прижать он её к груди.

— Я тебя раскусила, фигляр! — оттолкнула она его. — Тебе нужны деньги отца, а не я!

Верзила всё же завладел женщиной, как она ни вырывалась, и зашептал ей что-то на ухо.

— Что он шепчет? Уж не стихи ли? — Щербина подобрался ближе и услышал:

— …Рыдала розово звезда в твоих ушах, цвела пунцово на груди твоей пучина, покоилась бело бескрайность на плечах и умирал черно у ног твоих мужчина…[7]

— Хватит! — вырвалась женщина. — Когда ты успел напиться? Ведь тебе вести машину в такой ураган…

— Деньги и всё остальное упаковали? — хмыкнул тот.

— Мы готовы.

— Тогда беги к своему толстяку. Я выезжаю. Будем грузить.

— А всё, что ты здесь натворил?

— Сгорит синим пламенем, — махнув рукой, Хоботов полез в кабину. — Торопитесь.

И, заведя двигатель, он направил рванувшийся автомобиль на ворота, которые легко разлетелись в щепки от удара.

— Надо брать, — шепнул майору Коробков.

— И женщина и болезный могут быть вооружены, подождём, пока они загрузятся в машину. Так безопасней, — не согласился Щербина. — Всех надо доставить в контору живьём. С ними ещё работы невпроворот. Необходимо добраться до главаря. Это основная задача.

— Глянь, что творит бандюга! — дёрнулся Коробков за его спиной.

Хоботов, не торопясь, вылез из кабины, закурил и лениво бросил горящую спичку в кучу сена. Разом вспыхнуло всё, что могло гореть. Захватив кошару, пламя надвигалось на юрту, из которой выбежала женщина, подпирая плечом слабо передвигавшегося перевязанного толстяка. Также с ленцой и откровенной неприязнью водитель помог парочке разместиться в салоне на заднем сиденье.

— Теперь берём! — крикнул Щербина, рванувшись вперёд. — За мной, Максим! Только живьём!

Однако водитель приметил их раньше, выхватив из салона винчестер, он наугад выстрелил несколько раз, дико крича:

— Назад! Назад! Снесу всем башки!

Запрыгнув на переднее сиденье, бандит захлопнул дверь. Взревел двигатель, и иномарка рванулась с места.

— Стой! — дал вверх над машиной очередь из автомата Коробков.

Щербина, мешая, путался у него под ногами, отброшенный бампером, за который пытался ухватиться.

Две шестёрки и дама пик

— Далеко не уйдёт! — бросился назад к «Волге» Коробков. — Догоним сволочей.

— Останешься здесь с Кимом, — остановил его Щербина, когда тот пригнал машину. — Твоя задача следующая: свяжись с нашими на постах и в засаде, чтобы перекрыли все объездные пути, которые мы не учли. Бандиты будут пробиваться в город, могут сменить машину на менее приметную. Иномарка эта им в тягость — в глаза слишком бросается. Второе — займись вместе с Кимом тушением пожара. Привлекать здесь некого, так что обходитесь вдвоём. А главное, чтобы с ним ничего не случилось.

— Что моя теперь грозит? — Кореец маячил рядом. — Мертвецы кругом. Мертвецы моя не боится.

— Не говори гоп, — потрепал его по плечу Щербина. — Я вон тоже… а лоханулся.

— Может, автомат? — протянул ему своё оружие Коробков.

— Обойдусь! — запрыгнул в салон Щербина. — Я его голыми руками!

И «Волга» понеслась по взвихренному песку.