Темнее ночь перед рассветом

От Тараскуна, по спланированным замыслам, путь его лежал к председателю исполкома Совета народных депутатов Анатолию Жербину, представлявшему в едином лице всю власть в области, так как Иван Дьякушев, канувший в неизвестность во времена той же попытки государственного переворота (так уже, осмелев, стали писать в газетах), погуливал, согласно слухам, то ли за границей, то ли в столице, не торопясь возвращаться…

Затем Ковшова поджидало заседание аттестационной комиссии, которую он возглавлял, потом очередная проверка следственного изолятора — в столь волнительное времечко спецконтингент там тоже не дремал, ну и наконец…

Сосредоточенно обдумывая предстоящее, Ковшов вошёл в кабинет и взял подготовленные для визита к Тараскуну бумаги. Но не успел он присесть за стол, чтобы ещё раз мельком пробежаться по документам, как дверь без стука отворилась, что было позволено лишь одному человеку. Это, конечно, был улыбающийся во всю физиономию вечный оптимист полковник Квашнин.

— Ты!.. — вскинулся в гневе Данила, но дальнейшее застряло в горле — за спиной у полковника маячил старлей Ковшов-младший. В дополнение ко всему диким трезвоном взорвался телефон на столе. Данила схватил трубку, и тяжкий бас заместителя начальника КГБ Губина, сменившего аристократа Соломина, пробухал:

— Можно забежать на минутку, Данила Павлович? — и уже настойчивей, чуя неуверенность Ковшова: — Очень важно!

— Ну если важно, жду…

— Я мигом!

— Не спешите особо, Максим Максимович, — поморщился Данила. — У меня уже люди из милиции.

— Полковник Квашнин?

— Он.

— Дак Пётр Иванович не помешает. Наоборот, понадобится.

— Вот так и начинается день прокурора… — потянулся к графину с водой Данила. — Что скажешь, друг любезный? Чем обрадуешь?

— Заходи, старлей! — Полковник, устраиваясь ближе к столу, махнул рукой Владиславу.

— Сын не ночевал дома… — откинувшись на спинку кресла, исподлобья взглянул на Квашнина Данила. — Обучаешь своей системе?

— Я и сам в кабинете на стульях проваландался. И бока намял, и глаз не сомкнул.

— И что же вас, молодцов, объединило?

— Как будто не знаешь! — возмутился приятель. — Владислав того жигулёнка криминалистам нашим привёз.

— И те всю ночь ковырялись в нём по твоему указанию. Не стерпел до утра? Людей бы пожалел.

— Отоспятся мои орлы. Ты за них не беспокойся. Лучше глянь, что они в том корыте развинтили! — и величественным жестом полковник шлёпнул ладонью по столу перед Данилой.

— Наркотики? Два пакета…

— Ты внимательней гляди! Наркота, да не нашенская. Явно из других краёв.

— Очередные поставщики в город заявились?

— Соображаешь, прокурор, — ухмыльнулся Квашнин. — Только, похоже, не первую ездку они к нам делали. А как засекли их конкуренты из наших и начали пасти, так с очередным грузом и накрыли. Поэтому и казнили так жестоко, отобрав груз.

— А эти два пакета?

— В порядке обычного… Поставщики — водила и командир — для себя припрятали в более надёжном месте. Так что этих двух доз и огонь не достал.

— В тот район только из Казахстана пробраться можно, — высказал версию Данила.

— Опять к Востоку дело потянулось…

— Намекаешь на Мельника?

— А вот послушай, что тебе он расскажет. — Квашнин кивнул Владиславу. — Выкладывай свои соображения, сынок.

* * *

— Выходит, за тобой была организована настоящая слежка… — задумчиво забарабанил по столу Ковшов-старший, когда Владислав смолк. — И ты, товарищ полковник, — перевёл он глаза на Квашнина, — конечно, полагаешь, что это Мельник и его люди.

— Наркота ташкентская! Не наша! — вскочил со стула тот.

— Прямо так и проштамповано?

— Не язви, Данила! Я с экспертами проконсультировался.

— Когда успел?

— Успел. У нас милиция, а не шарашкина контора! Заключение к вечеру в акте будет отражено, а пока Афанасьич предварительную оценку дал. А Афанасьич, сам знаешь, зря не ляпнет.

— Афанасьич у тебя авторитет. — Данила продолжал отбивать марш пальцами на крышке стола. — С ним спорить — только позориться.

— Брать надо Паука! А у него и Мельника наверняка накроем! Не зря он людей послал Владислава выслеживать. А может быть, и сам в москвичонке том был, чтобы убедиться собственными глазами.

— Мельник светиться не станет, тем более на каком-то зачуханном «москвиче».

— Автомобиль с виду неплох, — подал голос Владислав, — а грязный, возможно, потому, что пробежал немало километров до нашего города…

— И не развалился, заметь! — снова подскочил Квашнин.

— Возможно, что выпачкан специально, — продолжил Владислав. — Госномера рассмотреть мне так и не удалось. А мощность двигателя у него приличная. Вместо родного, в этот «москвич» явно чужой движок посажен. Как бы не с иномарки снят…

— Убедительно, убедительно… — задумчиво переводил взгляд с одного на другого Данила. — Для полной картины происходящего остаётся выслушать товарища Губина, который вот-вот должен подъехать. Чую, его информация имеет отношение к нашему разговору.

— Наконец-то расчухались комитетчики, — поморщился Квашнин. — Заждались мы от них вестей.

— Ты же знаешь, Пётр Иванович, несладко им пришлось в августе, — укорил его Данила.