Темнее ночь перед рассветом

Мощная стрела многотонного МАЗа, вздрогнув, натужено напряглась, устремилась вверх, толпа зевак, снующих у берега, заволновалась, сгрудилась, заворожённо не спуская глаз с выползающего из воды металлического троса.

Был полдень. Палила невыносимая жара. На бревенчатом, заезженном и разухабистом деревенском мосту без перил и ограждений командовал процессом следователь районной прокуратуры Иван Шатохин, усиленно обтиравший платком струйки пота, катившиеся с лица. Ивану приходилось туго. Форма, которую он надел впервые неделю назад, стискивала его тощую маленькую фигурку во всех самых неудобных местах. Галстук тисками сжимал тонкую шею, нещадно давили жёсткие полуботинки, фуражка то и дело спадала козырьком на нос, хоть он и старался задирать голову, отчего уже начинала ныть шея. Но главное — за два месяца после его назначения это было единственное серьёзное происшествие, на которое ему довелось выехать! И как всегда бывает в таких случаях, ему чертовски не повезло! Мало того что в прокуратуре никого не оказалось: прокурор — на совещании в райисполкоме, помощник прокурора — на проверке в колхозе, — случай оказался чрезвычайным.

Совсем некстати, когда перед небольшим зеркалом в приёмной у районного прокурора Иван с восхищением под охи и ахи завканцелярией Марии Афанасьевны любовался служебным одеянием и, поскрипывая новыми полуботиночками, не чуя беды, расхаживал туда-сюда, влетел, словно ошпаренный, Семён Дыбин. Не передохнув, прямо с порога он заорал благим матом, как обычно в своей «уголовке» перед началом «пятиминутного разгона»:

— Чепэ у нас! Степан Гаврилыч на месте?

— Прокурор в исполкоме, — побледнела Мария Афанасьевна, повидавшая много, но остолбеневшая от внезапного появления капитана милиции, примчавшегося будто с пожара.

— Выход один, — упал на стул Дыбин, сражённый ответом. — Надо звонить в управу и просить помощи у полковника Квашнина. Самим нам не справиться.

— Что произошло? — попытался вмешаться Шатохин, всем нутром почуявший самое худшее.

— Митяй Серёгин, двоечник известный, который на учёте у нас стоит, вместо того чтобы в школе… — Дыбин запнулся, задохнувшись от такой длинной тирады, выпущенной одним духом, и, набрав воздуха, обречённо завершил: — Выловил под мостом машину с покойниками…

— Как выловил? На удочку разве можно? — подогнулись ноги у завканцелярией, и грохнулась бы она на пол, не подхвати её Шатохин.

— Подбирайте слова, товарищ капитан. — Следователь помог старушке опуститься на стул.

— Э-э-эх! — махнул рукой тот и бросился накручивать диск телефона. — Следственный отдел? Начальника мне! Да, да! Петра Ивановича Квашнина!.. Да не кричу я… Чепэ у нас! — Капитан сбавил тон. — Вызовите товарища полковника с совещания. Очень прошу.

Разговор по телефону был коротким, но вразумительным, после чего капитан живо вскочил на ноги, словно его подзарядили энергией, и уставился на следователя.

— Что? — неуверенно спросил тот.

— Высылает оперативную группу Пётр Иванович. До её приезда приказал действовать самим. Так что займёмся предварительным осмотром местности, опросом граждан, ну а если к этому времени группа не подкатит, начнём подъём машины.

Обстановка усложнялась не только стокилометровым расстоянием райцентра от города (а до места происшествия — деревни Глухари — было ещё двадцать пять), много времени терялось на паромной переправе, так что прав оказался капитан Дыбин — надеяться надо было только на собственные резервы. К полудню были завершены необходимые для подъёма работы. Только Дыбин объявил перекур перед решающими действиями, кто-то из оперативников заметил пыль из-под колёс появившегося вдалеке милицейского «козлика». Подоспела и обещанная начальством помощь — старший лейтенант Ковшов и судебный медик Егоров.

— И всё? — разочарованно спросил Дыбин, пожимая руки незнакомым помощникам. — Негусто. Даже криминалиста не нашлось?

— Заняты оба на убийстве, — буркнул неразговорчивый оперативник из управы. — А к тебе, капитан, роту сыщиков гнать?

Тон старлея не понравился Дыбину, но поведение человека, приехавшего от самого Квашнина, подсказывало капитану, что лучше ему промолчать: за допущенное происшествие виноват не виноват, а спросят прежде всего с тех, на чьей территории оно совершено.

Когда следователь Шатохин с подсказки Дыбина начал подъём машины, старлей вообще сошёл с моста и устроился рядом с судебным медиком в тени деревьев, закурив на пустых ящиках. Но заинтересованный происходящим капитан уже перестал обращать на них внимание, он вцепился в плечи подростка-рыбачка, не отпуская того от себя ни на миг.

— Ты как же рассмотрел в салоне утопленников? — в который раз допытывался Дыбин. — Не померещилось тебе с перепугу, Митяй?