Темное двуличие

Я услышала, как Ром вышел из комнаты, и попыталась открыть глаза. Они затрепетали, и я вытащила себя из темноты, которая цеплялась за меня, как за якорь. Я отчаянно хотела оставить все позади и вдохнуть свет, снова выйти в мир и убежать от мира в моей голове.

— Воробушек, — прошептал Александр и погладил меня по щеке. Он обхватил мое лицо ладонями и сказал:

— Она просыпается. Она возвращается к нам.

— Почему я все время теряю сознание? — спросила я, наконец открыв глаза.

— Насколько жалкой я могу быть?

— С моей точки зрения, это выглядит чертовски жалко, — рассмеялась Харлоу.

— Эй, она через многое прошла, — сказал Александр и обнял меня, словно защищая. Он поднял меня и помог мне встать.

— Она не заслуживает твоих насмешек.

— Ты снова на моей стороне? — спросила я, слабо улыбаясь и выжидающе глядя на него.

Мне не следовало напоминать ему об этом. Его глаза затуманились от гнева, и в них снова появилось отстраненное выражение.

— Мы поговорим об этом, — просто сказал он, отпуская меня этим простым приказом.

— Сначала мы должны встретиться с ним.

Он имел в виду своего отца. Конечно, он имел в виду своего отца.

Он повернулся, чтобы уйти, ожидая, что я пойду с ним, и мы все последовали за ним. Харлоу подошла ко мне вплотную и прошептала:

— Я просто несла чушь, ты же понимаешь это, да? Я ничего такого не имела в виду.

— Я знаю, — прошептала я в ответ. — Александр сейчас многое переживает, а его отец — темное пятно в его мире, так что он, вероятно, испытывает довольно хреновые эмоции.

— Это определенно так. Его отец — чертовски страшный старик, — сказал Люк, присоединяясь к нашему разговору шепотом за спиной Александра.

— Вы же знаете, что я вас слышу, верно? — спросил Александр, но в его голосе не было злости. Его плечи были напряжены. Я видела, как воротник его рубашки поло двигался вверх и вниз, когда он сжимал и разжимал пальцы. Он все еще был одет в форму, которую предпочитают носить большинство студентов Кримсон. Это не было чем-то официальным, но почти все они были одеты в светлые рубашки поло, заправленные в аккуратно выглаженные брюки цвета хаки.

Их обувь могла быть любой — от кожаных туфель до дорогих баскетбольных кроссовок. Я никогда не обращала особого внимания. Новая я, очевидно, не интересовалась модой так сильно, как Уиллоу, которая была до комы.

— Мы знаем, — сказала я и наклонилась вперед, чтобы взять его за руку. Он потянул меня к себе, чтобы я шла рядом с ним, оставив Люка и Харлоу позади нас.

— Мы тебя поддерживаем. Именно об этом мы говорили. Мы знаем, что ты находишься под большим давлением из-за того, кто ты и кто твой отец.

— Спасибо за это, — сказал он, притягивая меня к себе и целуя в лоб.

Мы спустились с верхнего этажа по широкой изогнутой мраморной лестнице. Я могла представить себя здесь в платье, плывущую вниз, и оно развевается вокруг меня. Это была привлекательная мысль. Возможно, богатство не лишено определенных привилегий, например, возможности выглядеть как принцесса в день своей свадьбы.

— А вот и он, — сказал мистер Ремингтон, когда мы вошли в столовую. Он сидел во главе длинного обеденного стола из резного дуба на стуле, напоминавшем трон. Как это соответствует его эгоистичной натуре.

— Мой сын, герой дня.

Он встал и обнял Александра, похлопав его по плечу. Он отпустил его и повернулся ко мне.

— И вот и она, моя прекрасная будущая невестка, — сказал он, и от его взгляда у меня мурашки побежали по спине. Казалось, что я уже принадлежу ему, как будто он знал, что может приказать мне умереть. Предупреждение. Он притянул меня к себе, чтобы крепко обнять, и его руки обвились вокруг меня, прижимая так крепко, что у меня перехватило дыхание, а ребро казалось сдавленным, но он не отпускал меня.

— Моя прекрасная, сексуальная дочь. Я не могу дождаться, когда ты останешься под нашей крышей навсегда, и я смогу попробовать все те вкусные штучки, которые приносит мне мой сын.

Я вздрогнула, и он застонал мне в ухо, прежде чем отпустить меня.

Я почувствовала тошноту, и в глазах у меня снова потемнело. Темнота затягивала меня, умоляя погрузиться в нее и отпустить себя.

Я покачала головой и улыбнулась ему.

— Мы будем жить в другом месте, мистер Ремингтон, — бодро ответил я.

— Зови меня папочкой, — ответил он и пошевелил бровями.

— Как я уже сказала, мистер Ремингтон, — повторила я. — Мы будем искать жилье в городе. Я не могу представить, что окажусь запертой здесь, так далеко от всего.

— Именно так я и говорила! — сладким, пронзительным голосом воскликнула пышногрудая блондинка с другого конца стола. Она лопнула жвачку и продолжила жевать.

— Я все время говорила Робби, что не могу так жить. Этот дом замечательный, но что, черт возьми, Блэйки и Берти должны здесь делать?