Темное озеро

Самое худшее во всем этом было то, что если история отношений ее родителей основывалась на лжи, то могла ли она вообще продолжать верить им на слово? Кэссиди держала Тэйта на расстоянии вытянутой руки, поскольку не хотела, чтобы ее роман сравнивали с идеальными отношениями ее родителей, хотя, по всей вероятности, у нее было что-то более реальное и честное, чем у них. Тревожные мысли продолжали крутиться в голове, никак не давая уснуть.

Тяжело вздохнув, Кэссиди включила ночник и встала, подумав о соблазнительных остатках жареных равиоли и просмотре крутых ночных телепередач. Она могла даже побаловать себя, налив полбокала маминого винца.

На лестнице ее взгляд скользнул по маминой Ностальгической Стене, остановившись на маленьком рукописном листочке в рамке три на пять. Четыре стихотворные строчки, без подписи.

Осторожно, не утоните в пучине:
Она пьет и смеется, разворачиваясь на каблуках,
Ее голос звенит неизбывным колокольчиком.
Вы предпочли бы утонуть с другими
иль плавать в одиночестве?

Она обычно считала, что их написал один из маминых литературных друзей.

А может, именно ее возлюбленный поэт? Может быть, он скрывался здесь, прямо на виду, все эти годы? Спустившись на кухню, Кэссиди совершила налет на холодильник и мамино вино и уже включила в папином логове телевизор — с приглушенным звуком и настроенный на спортивный канал, — когда ее вдруг посетила поразительная мысль. Она старательно разглядывала фотографии Далласа Уокера, опрашивала его бывших учеников и коллег, прочитала все имевшиеся в Сети биографические данные о нем, однако ни разу не удосужилась прочесть хоть строчку его стихов.

Книги в их доме имелись практически в каждой комнате. Книжные шкафы в логове полнились названиями, отражавшими вкусы отца: детективы, история и биографии спортсменов. Оставив закуску на оттоманке, девушка пробежала взглядом по корешкам и направилась в гостиную, где на полках встроенных шкафов пестрели аккуратные ряды книг в твердых обложках: художественная литература, биографии, мемуары и книги по искусству. Мама обычно особо отслеживала пополнение книжных полок, содержа их в порядке.

На кухне пестрели современные кулинарные книжки. В буфетной хранились старинные кулинарные книги и справочники бармена. В нижнем холле — книги о путешествиях. В каморке около заднего крыльца стояли книги по садоводству.

Возвращаясь наверх, Кэссиди обнаружила в читальном уголке за лестничной площадкой странный набор из книжек в потрепанных мягких обложках, в основном иностранных авторов. Там также стоял узкий книжный шкаф со случайной подборкой старых, изданных лет двадцать назад книг, возможно, приобретенных еще в те времена, когда родители учились в колледжах. Потом Кэссиди вспомнила о низком книжном шкафу на третьем этаже и поднялась туда, стараясь не разбудить Уитни и Оуэна или маму с папой. Включив свет, села на пол, скрестив ноги, и принялась перебирать корешки книг по драматургии и поэзии, пока не наткнулась на то, что искала: Даллас Уокер «Сын Америки».

На внутренней стороне суперобложки Кэссиди увидела фото автора. Таким она видела его впервые: густые рыжеватые волосы, еще не поседевшие и не поредевшие, обрамляли гладкое, без морщин, лицо.

Он пристально смотрел в камеру пытливым взглядом Поэта.

Надпись на титульном листе гласила:

Энди, моей самой проницательной ученице.

Кто нам поверит?

Даллас Уокер

С бьющимся сердцем Кэссиди бросилась вниз и поднесла это посвящение к стихотворному фрагменту на стене, сравнивая наклоны вопросительных знаков и общий стиль написания букв.

Почерки полностью совпадали.

Глава 50

По выходным Йен обычно вставал раньше Энди, но после вчерашних откровений они лишились обычной твердой почвы под ногами, и в этом свете казалось вполне уместным, что Энди первой выскользнула из постели и направилась вниз по лестнице. Когда же Йен спускался на кухню, еще более неожиданно прозвучал донесшийся до лестницы голос Кэссиди. Ее слова не позволили ему сделать очередной шаг — хотя на самом деле это были не ее слова.

Серебрится никелем волна,
Отражая мрачно облака
И даря начало новой жизни.
Кто сможет нас понять?
Кто нам поверит?

— Еще одно хорошее прочтение, — отрывисто оценила Энди, — хотя ты перегибаешь с пафосной «поэтической декламацией». Так он точно никогда не читал.

— Ну, естественно, я же никогда не слышала его голос. Да и стихов его не читала до сегодняшней ночи.

Йен, остановившись на полпути, тихо поставил ноги на одну ступеньку и, прислонившись к стене, продолжал слушать.

— Откуда вдруг такой интерес? — спросила Энди.

— Наверное, я захотела понять общую картину событий, и мне вдруг пришло в голову, что у тебя может быть книжка его стихов. Он подарил ее тебе?