Темное солнце

– Колодец. На самом деле это тайный ход: дно колодца соединено с ведущим на поверхность тоннелем.

От наших изысканий я чувствовал смутную дурноту. Мысль о том, что сверху на нас давят тонны готовых обрушиться кирпичей, и страх, что наши факелы погаснут и мы погрузимся в полный мрак, угнетали меня. Однако я помалкивал, чтобы не разочаровать Нуру: я знал, что она испытывает удовлетворение от возможности посетить мистическое сердце пирамиды.

Мы уже вновь проходили через царский склеп, чтобы попасть в ведущий на поверхность коридор, когда внезапно замерли от какого-то оглушительного шума.

У входа раздавались нестройные, разнузданные и раскатистые звуки труб, флейт, барабанов и арф, оглушительные, но фальшивые. В просвете появились какие-то силуэты.

Начиналась церемония. Фараона и его сокровища несли в гробницу.

Я в страхе обернулся к Нуре:

– Что делать?

Несмотря на темноту, я увидел, что она побледнела. Черты лица застыли, челюсти сжались. Подбородок задрожал.

– Выйти уже невозможно. Нас арестуют и сразу казнят. Спрячемся. Не беспокойся, Ноам, мы выберемся через тайный ход. – Она взяла меня за руку. – Давай спрячем факелы.

Казалось, Нура владеет ситуацией не хуже, чем планом пирамиды, я положился на нее и перестал тревожиться. Мы торопливо миновали несколько узких проходов, закрепили свои факелы в какой-то вентиляционной трубе возле эвакуационного колодца, а затем, успокоившись, без помех дождались похорон фараона.

Шествие заняло долгие часы. Первые трудности состояли в том, чтобы, не повредив, переместить внутрь саркофага искусно сработанный гроб с телом Сузера, а затем опустить над ним тяжелую крышку. В колеблющемся свете факелов мужчины толкали, волокли, пыхтели, отдувались, орали и надсаживались. На факельщиков непрестанно обрушивалась брань, потому что они держались на расстоянии и ничего не освещали или же, наоборот, подходили слишком близко и мешали. Но еще плотнее, чем крики и оскорбления, узкие проходы заполнял запах пота. Устроив наконец фараона в его вечном жилище, жрецы затянули молитвы и зажгли плошки с ароматическими маслами; а рабочие тем временем доставляли добро, которое будет сопровождать фараона: трон, колесницу, уйму резных стульев, золоченые кровати, инкрустированные доски для разных игр, сундуки, таившие в себе одежду и предметы туалета. За ними последовали глиняные кувшины и провизия для загробной жизни. Наконец притащили персонал покойного царя египетского: ушебти – погребальные статуэтки из дерева или фаянса, представлявшие его прислугу. Хотя в свое время Сузер – то ли из гордыни, то ли из сострадания – пожелал мумифицировать прислужников своего отца Мери-Узер-Ра, чтобы они последовали за ним в гробницу, потомки фараона вернулись к признанным ритуалам и ограничились символическими изображениями.

Верховный жрец объявил, что людям пора выходить. Служители культа и рабочие покинули камеру и коридоры. Спрятавшись в темноте, мы присутствовали при их медленном отступлении. Когда последний человек вышел, мы уселись в верхней части наклонного коридора, который заканчивался окруженным светом отверстием.

Раздалась барабанная дробь. Резко загромыхали приказы. В отверстие поспешно юркали силуэты рабочих, по пути сматывающих веревки. Прозвучал гонг. Люди закричали и потянули канаты. Во всем сооружении послышался чудовищный шум. Что-то застучало, загромыхало, содрогнулось и стало осыпаться. И обрушилось. Стены дрожали так, что я испугался, что они поддадутся и груда кирпичей придавит нас.

Затем грохот прекратился. За ним последовал скрежет – как если бы сооружение кряхтело. А потом тишина и темнота.

В тот момент, когда пирамида со страшным грохотом была закупорена, меня охватила паника. Живущий во мне зверь не мог вынести этого неистового буйства, гвалта, сотрясений и тьмы. Да, я знал, что мы сможем выбраться через колодец, и все же представлял себя замурованным в этой пирамиде, приговоренным к вечному мраку. Я долго не мог унять дрожь.

Я вцепился в руку Нуры, влажную и обжигающую. Услышал ее прерывистое дыхание: она разделила мою тревогу.

– Пожалуйста, давай сходим за факелами, – шепнул я ей на ухо.

Она протянула мне руку, потащила за собой, и мы на ощупь добрались до вентиляционного канала, в котором припрятали свои факелы. Я ухватился за них, как за друзей, пришедших на помощь.

– Пойдем по тайному ходу.

Нура сглотнула и с трудом выговорила:

– Никакого тайного хода не существует, Ноам.

– А как же колодец?

– Это просто колодец с ничтожным количеством воды на дне. Здесь нет подземного хода, ведущего на поверхность. Пирамида герметична.

Она бросилась ко мне и, прижавшись к моей груди, прошептала:

– Я солгала тебе, Ноам, и меня это радует.

Я, не понимая, смотрел на нее. Она ласково притронулась к моей щеке и губам и нежно улыбнулась:

– Мой Ноам, мы заперты в этой могиле на долгие тысячелетия.

Благодарности