Темные дни, черные ночи (СИ)

- Ты стонешь по ночам. Почти всегда. Каждую ночь за очень редким исключением, Круэлла, я слышу твой стон. Он о матери. Иногда ты зовешь ее. Иногда проклинаешь. Иногда я обнимаю тебя, спящую, чтобы удержать слезы на твоих ресницах. Я никогда тебе об этом не говорил, потому что ты не помнишь этого. Ты ведь раньше не просыпалась в ужасе, во всяком случае, при мне. Вчера это случилось впервые, я не мог тебя успокоить полночи. Ты дрожала, царапала мне спину. Не помогало ничего, хотя я тебе не только зелья давал, но и обычные лекарства. У тебя лоб просто горел и ты долго кричала. Это был не просто приступ, дорогая, а помешательство. Я боялся, что, если ты уснешь, то больше никогда, ни за что на свете, не откроешь глаза. И что я навсегда тебя лишусь. А для меня это подобно пытке, особенно теперь, когда мы, наконец, перестали противиться и обрели друг друга. Тебе помогло только сильнейшее зелье. Обычно, если его пить часто, становишься наркоманом. В прямом смысле этого слова. Ты просто зависим от него, дня не можешь прожить. Но у меня не было иного выхода, кроме как дать тебе его. Иначе ты бы погибла. Ты не помнишь, как бросала стулья, как разорвала наволочку. Я никогда не видел еще такой боли. И не ожидал, что она может исходить от тебя. Даже мои собственные муки, когда я был в Царстве мертвых, Круэлла, показались мне детским пустяком, по сравнению с тем, через какой ад ты вчера прошла, и меня сделала его невольным свидетелем.

Он облизывает пересохшие губы и только теперь впервые поднимает на нее взгляд – сухой, красный и воспаленный. Как у человека, который не спал несколько ночей.

- Когда ты уснула на рассвете, я впервые задумался о том, что ты горишь в Аду. Но, Круэлла, это у меня может быть свой ад. Ты не заслужила. Твоя вина лишь в том, что у тебя с детства была слабая психика. Девочку, влюбленную во Тьму, нужно было вести к свету, а не подталкивать в объятья ночи еще больше.

И тогда мне все стало ясно – почему ты так больна матерью, почему твои ночи бессонные из-за нее. Ты убила ее, но она по – прежнему с тобой. Живет в тебе, в твоей голове, в твоих мыслях.

Ведь я прав, дорогая? У тебя случаются припадки только тогда, когда что-то напоминает тебе о матери, так? Даже там, на скале, откуда тебя столкнула мисс Свон. Я думал, что это просто гнев на Айзека, ярость, которую ты испытываешь, заставили тебя выйти из-под контроля. Думал, что дело только лишь в том, что он отнял у тебя способность убивать, то, что ты любишь больше всего на свете. Я ошибся. И понял это только, когда ты страдала вчера ночью. Просто было еще кое-что, что заставило тебя буквально осатанеть тогда и потерять способность трезво мыслить, став приманкой для моей задумки и беззащитной против героев. Айзек – еще одно напоминание тебе о матери. Даже он возвращает твою память к родительскому дому, к истокам, которые ты так страстно мечтаешь поскорее забыть. Все, что хоть как-то с этим связано, заставляет тебя сходить с ума. Не было бы шуб из животных, потому что на самом деле ты плевать хотела на меха. Но это – единственный способ получать моральное удовлетворение, который тебе известен.

Я понял, что, сдирая шкуры бедным земным тварям, ты словно утверждаешь, что ты сильная, что делаешь то, что любишь – уничтожаешь. Это ли не спор с матерью? Неужели же ты не говоришь этим о том, что всегда будешь убийцей, что бы не случилось? Но так дальше нельзя, дорогая Круэлла. Я вовсе не собираюсь говорить о том, чтобы ты изменилась, нет. Иначе это уже будет не Круэлла Де Виль. Я люблю твою Тьму. Я влюблен в нее, и я ее понимаю. Но тебе нужно перестать жить только с оглядкой на прошлое, на мать. Иначе, когда-нибудь очередной приступ попросту убьет тебя. Мне плевать на твою мать. Но мне нужно, чтобы ты ее отпустила. Ты не сможешь двигаться дальше, пока она тебя останавливает. Потому что после стольких лет, дорогая, она все еще останавливает тебя. И ты однажды задохнешься от этого, потому что боль всегда хочет, чтобы ее чувствовали. Именно потому я готов свернуть горы, чтобы помочь тебе. Чтобы ты осталась со мной. Ты должна понимать, что, возвращая мать из твоего прошлого, мы делаем это не совсем по-настоящему. Это всего лишь образ, который улетучится тогда, когда нам это будет надо. Мы снова запрем Мадлен в ловушке вашей с ней жизни, но перед тем ты должна попробовать понять, что ее нужно отпустить.

И да, Круэлла, мы оба знаем, что в глубине души, наверное, на самом дне своего сердца, ты мечтаешь только об одном – услышать, что твоя мать любит свою дочь-психопатку. Это сложно, сложно после всего, что вы сделали друг другу, что совершили. Но это возможно, поверь мне. По крайней мере, мы должны хотя бы попытаться.

Его рука тянется к ее руке, ладонь накрывает ее ладонь и только теперь он смотрит на нее, прямо в ее глаза.

- Пожалуйста, прошу, Круэлла. Давай попробуем. Нам обоим это нужно.

Она быстро одергивает руку, будто бы ее ударило током. Она сейчас не просто злая. Она его до смерти ненавидит.