Темные празднества

– В постель, – отвечает он, словно это должно быть очевидно. Нет, все не может быть так просто. Даже если Уилл больше не занимается охотой на ведьм, он все равно преследует людей. – Ты в безопасности, – обещает он, но я не верю его словам.

Охотники на ведьм не делают различий. Если они сказали, что ты ведьма, то ты ею становишься. Я облегчил ему задачу, во всем признавшись. Теперь он вызовет констебля, надо мной устроят короткий суд, а потом повесят.

– Я обречен, – заявляю я, вспоминая слова Клементса. – И Альтамия – тоже. Вы – протеже лорда Говарда.

– Мой господин сделал все что мог, чтобы спасти тебе подобных. – Я не перебиваю Уилла, хотя и осознаю, что я не такой, как они. – И я запоздало присоединился к этой традиции. Из-за лорда Говарда и ведьмы, и обычные люди стали жертвами паранойи короля Якова. Концепции ковена и сделки с дьяволом в обмен на колдовские способности – это выдумка, в которой он признался королю Карлу. Покойный монарх не оставил ему другого выбора, – добавляет он, замечая недоверие в моем взгляде.

– Но он ведь сам сделал этот выбор. – Я вспоминаю истории, которые рассказывал мне Стивенс. – Ваш господин и другие писцы нападали на ведьм из зависти. Они ощущали опасность, исходящую от королевского покровительства, которое им оказывалось. – Во время своего правления королева Елизавета наняла множество придворных ведьм, оставшись под впечатлением от их травяных снадобий, венецианских белил и смесей для окрашивания волос. – Писцы полагали, что, заручившись поддержкой короля Якова, смогут от них избавиться, а потом еще и убедят его признать «правильный» вид магии – их собственную.

– Ты ошибаешься насчет моего учителя, – возражает он. – Это мелкое соперничество между писцами и ведьмами так и сохранялось бы, если бы король Джеймс не выдвинул им ультиматум: раскайтесь, уйдите из ремесла или сами станьте колдунами.

– И он выбрал первое, – с горечью констатирую я.

– Ему не хотелось уходить в небытие. И это решение его сломило.

– Тем не менее с его протеже все в полном порядке. Почему вы меня пощадили?

Наши взгляды встречаются.

– Хватит с меня убийств.

– Нет, причина не в этом. – Я сомневаюсь в его словах.

– Ты был готов пожертвовать собой ради мисс Хейл, – задумчиво произносит он.

– Она была бы достойна такой потери. Я заставляю вас вспоминать о ком-то из прошлого?

– Ты на него похож, – бормочет он. – Эти воспоминания наводят меня на мрачные мысли, и, помогая тебе в этот раз, я совершил маленькое доброе дело, чтобы от них отвлечься.

Нас донимает Клементс. Последние несколько дней он напоминает струп на кровоточащей ране, к которому боишься прикоснуться, чтобы не испортить заживление. Он поселился в нескольких домах от резиденции Хейлов, и я пристально наблюдаю за ним из окна спальни.

Нападение Клементса повлияло на репутацию семьи, и Хейлу не хватает поддержки покровителей, чтобы как-то исправить ситуацию. Судьи отвергли его жалобы. Клементс пользуется расположением леди Тевершем, а лорд Гилберт не забыл о том, как Хейл изначально отказывался пойти против его матери. Лишенный всякой поддержки, Хейл вместе с семьей изолировался в доме. Он не привык к подобному заточению, поэтому большую часть времени проводит, срываясь на Уилла. Они с миссис Хейл балансируют между гневом, вызванным нашим присутствием в доме, и паникой по поводу того, что произойдет, если мы его покинем.

– Он ведь ваш ученик, – сказала миссис Хейл Уиллу после того, как я рассказал всем о своей сделке с Броудом. – Он идет по пути, проложенному такими людьми, как вы.

Уилл молча принял вину на себя, после чего занялся планированием нашего отъезда, а также предостерег Броуда от печати новых тиражей памфлета.

Броуд уже достаточно заработал, чтобы пойти ему навстречу. Проснувшись сегодня утром, мы обнаружили, что моими текстами оклеены улицы. Издевка Клементса, пытающегося таким образом разозлить Уилла. Несколько копий появилось и на улице, ведущей к дому мэра. Застав одного из своих слуг за их чтением, Хейл разразился гневной тирадой. Уилл был прав. Мои слова – оставленный без присмотра огонь. И он уже опалил всех жителей Йорка.

Уилл не стал обвинять меня вслух в том, что произошло. Его наигранное безразличие и доброта меня душат, и я прячусь от них, запершись в своих комнатах. Наконец я выхожу. Набираясь смелости, чтобы постучать в дверь, я брожу перед комнатой Альтамии. Со дня нападения Хейл держал ее взаперти.

В воздухе витает мускусный аромат. Древесина рябины используется для защиты от колдовства, и по указанию миссис Хейл ею окуривают дом. Этот запах действует на меня угнетающе.

– Николас? – окликает меня Альтамия.

Осторожно осмотревшись, я захожу в ее комнату, где царит полутьма, задернуты шторы и пахнет розмарином и уксусом. Ее огненно-рыжие волосы – словно сигнальный фонарь в освещенном свечами помещении. Она убирает локоны от лица, и я вздрагиваю, заметив сине-зеленое пятно у нее на виске.