Темные празднества

– Оставайтесь здесь, – предупреждаю я, когда стук вдруг сопровождается разъяренными криками Хейла и пронзительным визгом. Я стремглав бросаюсь вниз по лестнице. Несмотря на мое предостережение, Альтамия бежит позади меня.

– Мама! – кричит она, бросаясь к миссис Хейл, вот-вот готовой упасть на пол. Чуть не потеряв равновесие, Альтамия опирается на мать, чтобы удержаться на ногах, как вдруг замечает Уилла, отца и какого-то рабочего, держащего на руках завернутое тело.

Я онемела. Меня баловали, но лишь один-единственный человек меня ценил. Крошечное, неприметное существо со ртом, онемевшим от привкуса железа.

Песня мертвеца заставляет меня встать на колени. Эта ария пропитывает мои кости и ослепляет. Я сжимаю кулаки, чтобы приглушить это ощущение, и продолжаю слушать рассказ рабочего:

– Мы нашли ее прошлой ночью возле таверны. Прохожий узнал в ней вашу служанку. – Он аккуратно опускает тело на пол и удаляется, держа в руке монету от Уилла. Персиваль стоит возле открытой двери, не решаясь зайти внутрь. С лестничного пролета я бросаю взгляд на улицу, где вдалеке стоит Клементс, пока его не скрывает захлопнутая с проклятиями дверь.

Опустившись на колени перед лежащей девушкой, Альтамия стягивает покрывало с ее головы. Ее каштановые волосы намокли и слиплись: Агнес утонула в канаве. Щеки Альтамии – мокрые от слез. Баюкая тело на руках, она поднимает на меня взгляд.

– Агнес вернулась.

Глава семнадцатая

– Мы у него на крючке, – всхлипывает миссис Хейл. Подавив дрожь в голосе, она медленными стежками заканчивает вышивать зайца. Мы с Уиллом, поглощенные мрачным молчанием, осмысливаем ее слова.

Останки Агнес лежат в подвале в ожидании погребения. Не вдаваясь в подробности, коронер признал ее смерть несчастным случаем. Хейл запретил любые проявления траура. Незавешенные окна и зеркала позволят духу Агнес свободно витать. Ее песня глухой болью отдается в моем теле, но я с ней не борюсь. Я виноват в ее гибели. Нужно было отправиться на ее поиски, когда она пропала. Она умерла уже сто раз и умрет снова, как только я уловлю отголосок ее образа.

– Он сам устанет от своих игр, – говорит нам Уилл. Не слишком убедительное заверение.

Клементс поселился на довольно большом расстоянии от резиденции Хейлов. Его абсолютно невозможно обвинить в смерти Агнес. Он остается на свободе, а мы заперты в доме, словно пойманная в ловушку добыча.

Миссис Хейл откладывает вышивание:

– Однако вы собираетесь уехать задолго до того, как ваши слова подтвердятся.

Клементс одержим жаждой мести. Он уже частично осуществил свой план, и нежелание Уилла быть его частью лишь распаляет его. Персиваль решительно настроен на то, чтобы мы оба уехали, и даже мой отец прислал еще одно письмо, чтобы ускорить мое возвращение. Но я не могу этого сделать, ведь сейчас из-за моего отъезда в опасности окажется Альтамия.

– Я поговорил с олдерменами насчет получения свидетельства, которое подтвердило бы невиновность Альтамии, – сообщает Уилл.

– Его никто не подпишет, – фыркает миссис Хейл.

Она хватает за руку мужа, который, швырнув бокал, вдруг резко встает со своего места.

– Я вызову его на дуэль! – грозит Хейл.

Уилл преграждает шатающемуся мужчине путь к выходу, и тот с неохотой возвращается за стол.

– Он тут не ради вас, – качает головой Персиваль, но его слова не слишком помогают уязвленному самолюбию Хейла.

– Вы должны встретиться с ним лицом к лицу, – кричит Хейл, – вместо того, чтобы прятаться и перекладывать все на нас! А! Так вы считаете, что это я во всем виноват! – добавляет он, несмотря на то, что Уилл ничего ему не ответил. – Я оказал ему радушный прием. – Он отводит взгляд. – Не думал, что Альтамии все это коснется. Я вынужден в одиночестве взваливать на свои плечи тяжесть целого города. У меня нет ни старинной фамилии, ни кучи союзников, и чтобы восполнить это отсутствие, мне приходится идти на уступки. – Хейл хватает жену за руку. – Я не выдержу, – бормочет он.

Уилл поворачивается ко мне. Впервые за время нашего общения он уделяет мне все свое внимание. Мы на чужой территории, намекает он, бросив на меня взгляд, а затем, вздохнув, уходит в свою комнату, и его шаги затихают.

– Мой господин ничего не может поделать, – говорю я, но из всех присутствующих на меня смотрит лишь миссис Хейл. Я уверен, что в любой другой ситуации она с уважением отнеслась бы к решению Уилла не соглашаться на требования Клементса. Но только если Альтамия не была бы в опасности. Миссис Хейл взглядом просит меня уйти.

– Мне очень жаль, – бормочу я.

Поднявшись наверх, я стучу в дверь Альтамии. Я слышу скрип половиц, и дверь слегка вздрагивает, но не открывается.