Темные празднества

Я онемела. Меня баловали, но лишь один-единственный человек меня ценил. Крошечное, неприметное существо со ртом, онемевшим от привкуса железа. Я предпочла бы быть госпожой с шелковым кляпом во рту. Кем бы я ни была, я – добыча. Меня поймали. Слой воды делает его взгляд похожим на густую тень, а его крепкая хватка превращает меня в русалку. Жгучая слепота в глазах и свист воздуха в легких лишают меня зова сирены.

Последнее, что увидела и услышала Агнес, были глаза мужчины, который ее утопил, и радостные возгласы людей, которые за этим наблюдали. Она всю жизнь была бесправна, и даже после ее смерти ничего не изменилось бы. Я помогу ей восстановить справедливость. Я дам ей высказаться.

– Нам пора, – сообщаю я.

Миссис Хейл, желающая, чтобы этот жуткий день поскорее закончился, вздыхает у меня за спиной.

– Я не могу. – Голос Альтамии срывается, но я не позволяю себе обернуться, потому что миссис Хейл еще не ушла.

Тогда я обращаюсь к ней с мысленной мольбой.

– Я постараюсь потянуть время, – соглашается миссис Хейл, замедляя шаг.

Альтамия пристально смотрит на Агнес.

– Ты познакомишься с моей кузиной Грейс, – подавленно произносит она в ответ на новость о нашем с Уиллом отъезде. Выражение ее лица никак не выдает того, что она чувствует, зная, что я оказался в компании человека, который напал на нее и убил ее подругу. Однако именно это отсутствие эмоций заставляет меня испытать еще больший стыд, чем осуждение, которого я от нее ожидал.

Она поднимает голову.

– Агнес была сиротой. Я относилась к ней как к подруге и сестре. Она всегда была где-то рядом со мной, но я ничего о ней не знала. Она была такой молодой и ранимой, а я допустила ее страдания.

– Вы не должны себя винить, – утешаю я ее, но мыслями возвращаюсь к Фрэнсису. Хотя я и не позволял ему увидеть меня таким, какой я есть, это никак не повлияло на наше взаимопонимание.

– Не должна? В тот день я отправилась на ваши поиски, и у Агнес не осталось другого выбора, кроме как последовать за мной.

– Ее смерть была несчастным случаем. – Мою ложь заглушает ее смех, полный боли.

– Отец сказал, что я должна довольствоваться тем, что коронер не вынес вердикта о самоубийстве. Они даже не взглянули на синяки на ее шее. Меня больше никто никогда не послушает! Может, я проклята, как Кассандра из Трои?

– Вы не прокляты.

– Тогда почему мне не верят? – вопрошает она. – Почему мои родители не хотят правосудия для Агнес, почему они мне отказывают, вместо этого пичкая меня горьким миндалем от бледной немочи?

Я оборачиваюсь, но, склонившись над телом Агнес, она не смотрит на меня в ожидании ответа.

Несмотря на подозрения Уилла в том, что Клементс мог быть как-то замешан в смерти Агнес, благодаря протекции, которой пользуются охотники на ведьм, мировые судьи абсолютно не стремились его допрашивать. Агнес была служанкой, а Альтамия, хоть и дочь мэра, – всего лишь женщина. Ее мнение не имеет никакого значения. Мое – имело бы, решись я рассказать им о том, что напела мне Агнес. Мое признание можно было бы считать благородной жертвой, однако я уже сделал Агнес одним из мертвецов, обвивающих мою шею.

Внезапно поднявшая руки Альтамия вдруг вырастает рядом со мной. Она толкает меня, и я спотыкаюсь, но когда я уже приготовился к новому удару, неожиданно отступает.

– Когда этот мужчина меня схватил, мне было так страшно, что я едва могла дышать. Теперь я хочу его убить. Вот бы он лежал на моем столе, а я изучала его внутренности. – Она отворачивается. – Вы выбрали его. Вы будете в его компании. Вы будете вдыхать с ним один воздух, словно он и не убивал Агнес, словно не нападал на меня. – Она делает выпад, как будто вновь хочет меня толкнуть, но останавливается. – Зачем?

– Вы знаете, зачем.

– Да, – признает она, – но почему это должны быть именно вы? Вы всегда были так недоступны, но теперь… – Она протягивает ко мне руки, и на мгновение я испытываю искушение взять их в свои. Агнес напевает песенку, напоминая мне, что я слишком переполнен мертвецами, чтобы во мне осталось место и для живых людей. Именно из-за меня Альтамию подозревают в колдовстве. Я больше не буду подвергать ее опасности. Сейчас я позволю ее рукам повиснуть в этом холодном, мертвом воздухе, уничтожая все, что, как ей казалось, между нами было.

Стерев слезы с лица, Альтамия морально готовит себя к предстоящему вечеру.

– Вы меня забудете. Вы ведь никогда не задерживаетесь на том, что приносит вам страдания, – говорит она, стоя ко мне спиной.