Темные празднества

– Мы вместе закончим расследование и разделим между собой соседние города, – заявляет он, и я представляю себе всех жителей Ланкастера, попавшего в их сети. Им не удастся сбежать, даже если у Раша и Клементса получится сместить Уилла с его поста. Это – не тот план, в котором я готов его поддержать. Но пока мне не удастся заставить мертвых петь, я буду лишь беспомощно наблюдать за этими интригами со стороны.

– Я подумаю, как лучше изложить свои опасения лорду Кэрью, – говорю я, и он начинает ослаблять хватку.

– Будет достаточно всего пары слов, – настаи- вает он.

– Нет, одних лишь слов не хватит. Чтобы добиться наилучшего эффекта, нам потребуется больше времени.

С неохотой кивнув, Клементс от меня отходит.

– Смотри не утони, – предостерегает он, стоя в дверях, и, оставшись в одиночестве, я делаю резкий вдох.

Глава двадцать восьмая

– Дьявол трижды ко мне являлся, – признается Элай Хит.

Очередной обвиняемый в колдовстве сидит в гостиной Раша. Руки у мужчины не связаны. На нем – рубашка и бриджи пепельного цвета, усыпанные заплатками.

Мы с наблюдателями, Уиллом, Клементсом и Рашем собрались перед ним полукругом. Элай смотрит на нас, словно сам вершит правосудие. Его манера держаться все упрощает, по крайней мере для меня. Я представляю его шутом, а себя – снисходительным зрителем. Вчера наблюдатели Раша арестовали мужчину вместе с его дочерью Бесс. Раш позаботился о том, чтобы их обыскали на предмет ведьминых меток к нашему прибытию. Элая допрашивают первым, а девушка ждет своей очереди, сидя в подвале. Элай обмяк от выпитого. Окружение лорда Кэрью лишило его средств к существованию. Его отекшее лицо – лучшее свидетельство того, чем он теперь занимается. Он чересчур быстро сдался, даже учитывая тот факт, что люди Раша поднесли к его губам кружку эля.

Я не обращаю внимания на то, насколько напряженным выглядит Уилл. Я не стал рассказывать ему о подозрениях Клементса. Впрочем, он чувствует, что что-то не так, когда я стараюсь не встречаться с ним взглядом, а Раш и Клементс переглядываются у него над головой. Содомия карается повешением. Если бы я о ней заявил, для него все было бы кончено. Мои попытки заполучить секреты мертвецов провалились. Если бы он покинул Роутон из-за совместных интриг Клементса, Раша и Грейс, я бы не стал его винить. Его побег не поставил бы жизнь Альтамии под угрозу. Однако попытка оставить надежду на альтернативный финал стала бы погибелью для меня, особенно после того, как я столь упорно шел против своей природы, чтобы ее укрепить.

– Во время первого и второго своих визитов дьявол даровал мне способность мстить прохожим, которые читали мне нотации вместо того, чтобы бросить монетку. С помощью этого дара я портил колодцы и калечил скот, – рассказывает Элай с таким сильным говором, что Раш время от времени обращается к своим людям, чтобы те истолковали его слова. Мужчинам кажется, что он делает это в шутку, и они не осознают, что вместе с Элаем и сами выставляют себя на посмешище. – По моему указанию он навел хворь на сына Келлеров. Его отец обратил меня в рабство. Он заставлял меня на себя работать, забирая себе причитавшуюся мне приходскую помощь, и не только. Благодаря мне его семья жила в роскоши. Моя дочь…

Раш его перебивает:

– А в третий раз? – он жестом просит меня вычеркнуть из протокола последнюю фразу Элая.

– Он предложил мне отомстить миссис Кропли, – отвечает Элай. – Она обвинила меня в том, что я на нее не так посмотрел, и натравила на меня своего супруга. Дьявол сказал, что заберет ее ребенка, но мне это дорого обойдется.

– И какой же была цена? – бормочет Клементс, наклонившись ближе.

Элай пристально смотрит на кувшин с элем, стоящий на коленях у одного из наблюдателей.

– Моя душа… Каждый раз, как говоришь ему «да», он забирает частичку твоей души.

Эти его слова и у меня что-то отнимают. Я говорил «да» всему, что мне предлагали: согласился жить жизнью Фрэнсиса, опубликовать памфлет у Броуда, принять приглашение лорда Кэрью. Я продаю свою душу по частям.

Раш жестом просит одного из своих людей снова поднести кувшин с элем к губам Элая.

– Всего один глоток, – просит он. Элай жадно отхлебывает, и я вздрагиваю, когда он вдруг вцепляется в кувшин, который у него пытаются забрать.

– Я их знаю, – возбужденно говорит Элай, когда Раш начинает махать прямо у него перед носом несколькими набросками. – Они из ковена, который мне принадлежит. Я их всех имел, – с похотливым выражением лица и широко расставив ноги, хвастается он.

– Ваша дочь Бесс тоже виновна? – Мужчины удивленно оборачиваются, когда Уилл вдруг подает голос. Большую часть вечера он был лишь безмолвной тенью. Он хмурится, когда люди Раша снова подсовывают Элаю эль. Старый пьянчуга нюхает его, словно собака, и они снова его убирают. Затем он бросает взгляд на Раша.

– Она и уговорила меня продать душу дьяволу. Когда спускается тьма, она залетает к людям в окна и заставляет их согрешить. Она – королева ночи.

– Отведите его в темницу замка, – приказывает Раш, когда Элай, исчерпав свои истории, начинает повторяться.