Темные проемы. Тайные дела

В дальнем углу склепа, рядом с реликварием, отворилась небольшая калитка. Над ней парил небольшой, но красивый и хорошо сохранившийся алебастровый вуссуар[102] с резьбой, изображавшей грешника, пойманного демоном-искусителем на удочку. Трент не заметил дверцу раньше, но туристам в принципе свойственно упускать такие детали – имеющие исключительное значение лишь для служащих подобных мест.

Дверной проем полностью перекрыла фигура человека, который привиделся Тренту за кафедрой – почти сразу, как он ступил под своды собора. Теперь мужчина казался выше ростом, но лысина, безвольно свисающие руки и разноцветная одежда остались прежними. Несомненно, это был тот же самый человек, разве что раздавшийся и обрюзгший. Венок из странно торчащих волос сиял даже сильнее, чем прежде, при первом взгляде.

– Собор сейчас закроется, – промолвил мужчина. – Проследуйте за мной.

Крест из четырех фигур стал теснить Трента, превращаясь в квадрат, пока кончики их пальцев не соприкоснулись.

Его вопросы и мольбы остались неуслышанными; особенно после того, как все они начали петь[103].

Уход в лес

Ночью те несчастные, страдавшие от бессонницы или ночных кошмаров, зачастую бродили по полям или лесам, пытаясь достичь пика усталости, который погрузил бы их в сон. Среди них были люди из высших сословий, образованные женщины и даже приходской священник!

Август Стриндберг. Инферно

Места вроде того, о котором пойдет рассказ, нельзя назвать необычными, если вы умеете – или вынуждены – их искать. Поскольку мужчины и женщины все больше и чаще действуют против природы, природа все больше сил бросает против мужчин и женщин. Но некоторые из этих областей уже давно признаны; восходят к самым ранним воспоминаниям человека, как говорят эксперты по международному праву. Некоторые из них изначально, вероятно, являлись святынями язычников, некоторые – даже сохранились на нашем материке, если, опять же, знать, как их искать, или хотеть их найти. Порой удивляешься, обнаружив, как мало реального или подлинного становится общеизвестным – если, конечно, само выражение «общеизвестно» все еще имеет какое-либо значение.

«Генри и Маргарет Сойеры», значилось на их рождественских открытках с адресом в мелком городке графства Чешир, который и на городок-то не тянул – скорее уж на раздавшуюся в размерах манчестерскую коммуну.

Визитка Генри Сойера сообщала, что он способен «сдвинуть землю», хотя близкое знакомство с этим человеком не обличало в нем ни мощь Атланта, ни ум Архимеда, ни даже волю к сотрясению мира, каковая имелась у Маркса или, скажем, Гитлера. А уж если вам на глаза попадалась желтая спецавтотехника, пребывавшая в его ведении – парк громоздких машин, отмеченных клеймом «СОЙЕР» и способных хоть в одиночку укатать в бетон целый взвод солдат, – на ум невольно приходил вопрос, реально ли способен столь невзрачный человечек держать подобных монстров под контролем.

Маргарет Сойер старалась знать о рабочих делах мужа как можно меньше – и, как и многие другие зажиточные манчестерские женушки, стремилась реализовать себя как домохозяйка. Ее тоже окружала техника – на кухне, в ванной, в гостиной; измельчающая, сушащая, чистящая, – но куда более мелкая и безобидная. Предполагалось, что этой технике надлежало освобождать время для ухода за детьми – парой девочек и одним мальчиком, – но что хорошо в идее своей, не всегда работает без накладок на практике. Едва ли Маргарет могла рассчитывать на какое-то более исключительное, чем у других манчестерских женушек, счастье, но лишь однажды ночью в Швеции ей удалось отбросить без остатка навязчивую мысль о собственном несчастье. Но и прежде несчастной она точно не являлась – просто женщина, непригодная ни для первой, ни для второй из означенных крайностей. Можно сказать, она была из тех, кто не верит, что эти самые крайности существуют.