Темные тайны

– Слушай, дружище, у меня их просто нет. Нет, хоть тресни. Я пробовал найти, но я… я собирался тебя искать… я сам сюда зашел буквально только что… хочешь, пока отдам тебе последнюю просто так…

– С Диондрой не поздороваешься? – перебил его Трей.

Раннер вздрогнул, потом разулыбался:

– Ой, Диондра, – кхе-кхе – надо же, наверное, я совсем пьяный: не заметил тебя! – Он сделал вид, что прищурился, чтобы лучше видеть, и слегка подпрыгнул на носочках. – Да, сижу выпиваю, никого и ничего вокруг не вижу, потому как переживаю.

– Раннер, не желаешь взглянуть, кто там рядом с Диондрой?

Бен слегка повернулся к Раннеру, пытаясь решить, что сказать, кроме «Привет, пап», но, так ничего и не придумав, остался стоять столбом в ожидании неизбежных гадостей и идиотизма.

Раннер прищурился, чтобы рассмотреть сквозь дымовую завесу, но сына не признал.

– Здрасте… – сказал он и повернулся к Трею. – Твой братан двоюродный? Я вечером плохо вижу, мне нужны контактные линзы, но…

– Ну надо же! – сказал Трей, откидываясь назад, будто готовясь расхохотаться, но, видно, слова Раннера привели его в бешенство. – Глянь еще разок, ты, кретин!

Бен вдруг подумал, не выступить ли вперед, чтобы Раннер его лучше разглядел, но прирос к полу и уставился на темную копну своих торчащих в стороны волос в зеркале на дальней стене, одновременно поглядывая, как Раннер приближается к нему, вытянув перед собой руку. Будто Раннер – тролль из сказки, а Бен – сокровище, к которому он тянется.

– Ой, – сказал Раннер и еще больше разволновался. – Волосы почему-то не рыжие.

– Сына не узнаешь?! Это же твой сын, Раннер, да?

– Да, мой! Здравствуй, Бен. Разве можно меня обвинять в том, что я его не признал, – у него же волосы другого цвета! Я и не знал, что ты знаком с Треем.

Бен пожал плечами, наблюдая за отражением отца в зеркале сзади. Интересно, сколько Раннер должен Трею и почему он, Бен, сейчас чувствует себя заложником, хотя Раннеру наплевать, даже если бы за сына действительно потребовали выкуп. А еще Бен думал, насколько случайно то, что они здесь оказались. В машине было похоже, что это не входило в их планы, но сейчас он предполагал, что они ехали именно сюда.

– Я не понял, Раннер! – продолжал Трей на тон выше гремевшей здесь музыки кантри. – Говоришь, у тебя нет денег, Бен тоже говорит, что у тебя нет денег, а всего пару недель назад у тебя была такая крупная партия травы!

– Трава-то была хреновая.

Он подался к Трею, отрезая Бена от разговора и бросая на него вороватые взгляды через плечо. Придвигаясь к Трею все ближе, он пытался оттеснить его к центру зала, Трей не двигался и в конце концов рявкнул:

– Отлепись ты от меня, урод. – Раннер выпрямился, и Трей продолжил: – Но ты абсолютно прав: трава – дрянь. А денег затребовал как за классную.

– Ничего я с тебя не требовал.

– Да, но только потому, что сам мне должен, говнюк. Я совершенно точно знаю, что за дозу, красная цена которой десять долларов, ты брал двадцать. Так где, я тебя спрашиваю, деньги?! Отдал жене на сохранение?

– Она мне не жена! Она бывшая! – заорал Раннер. – Я пытался взять у нее денег, а не отдать ей. Я точно знаю, что они у нее есть. Она всегда от меня прятала деньги, даже когда мы были женаты. Пачками прятала, сотнями. Получала за зерно и рассовывала деньги в самые неожиданные места. Однажды знаешь, где я обнаружил двести долларов? В ее колготках! Может, надо снова к ней вернуться.

Он глянул на Бена – тот слушал, но, делая вид, что поглощен Диондрой, поигрывал ее локоном. Диондра почти не сопротивлялась.

– Могу я поговорить с тобой об этом без посторонних?

Раннер ткнул пальцем в угол, где три огромных мужика играли в бильярд. Самый высокий, седой старик с бледным лицом и татуировкой, которую делают морские пехотинцы, отложил кий и выпустил в их сторону облако дыма.

– Давай, – согласился Трей.

– Можешь говорить и в моем присутствии. – Бен изобразил безразличие.

– Твоему сыну деньги нужны не меньше, чем мне, – продолжал Трей. – А может, даже больше.

Раннер стоял перед Треем, подобострастно съежившись под сверлящим взглядом его черных глаз, но при этих словах начал поворачиваться, расправляя плечи и выпрямляясь во весь рост. С лета Бен подрос и теперь был на пару сантиметров выше его.

– Ты Трею денег должен? Мать говорит, ты попал в переделку. Трею должен, я спрашиваю?! – прогремел он, обдавая Бена запахом пива, табака и еще, наверное, политого горчичным соусом салата с тунцом. Желудок у Бена тут же отозвался голодным урчанием.

– Нет, что ты! Нет! – Он чувствовал, как испуганно звучит его голос. Диондра придвинулась ближе. – Никому я ничего не должен.