Темные тайны

– Тогда с какой стати я должен давать тебе деньги, которые достаются мне потом и кровью! – произнес Раннер с горечью в голосе. – Не понимаю я смысла всех этих подачек: то с тебя алименты требуют, то государство так и норовит залезть в карман. Я на себя-то едва зарабатываю, с чего же люди считают, что я должен еще на несколько работ устроиться, чтобы отдавать деньги жене, у которой собственная ферма. И дом на этой ферме. Да еще четверо детей, которые вполне могут помогать по хозяйству. Когда я рос, я совсем даже не считал, что меня должен обеспечивать отец, типа деньги давать на фирменные кроссовки, на колледж, на одежду, на…

– Еду, – продолжил Бен, глядя вниз на свои дырявые кроссовки с въевшимися пятнами от кетчупа.

– А ну повтори! Ты что сейчас сказал?!

Раннер разошелся не на шутку, голубые глаза метались по желтой орбите, как рыба на поверхности отравленного озера.

– Ничего, – пробормотал Бен.

– Тебе деньги на краску нужны? Чтобы волосы красить? А может, на салон красоты?!

– Ему нужны деньги, потому что его девчонка… – начал было Трей, но Диондра, стуча себя ребром ладони по шее (нет-нет, ни слова больше, заткнись!), заставила его замолчать.

– Его подружку я уж точно не обязан содержать, – сказал Раннер. – Ты, что ли, Диондра, в этой роли? Мир тесен, как говорится. Но меня это совершенно не касается.

Трое за бильярдным столом прекратили играть и некоторое время с презрением смотрели на разыгравшуюся сцену, потом седой вразвалочку подошел ближе и решительно положил руку на плечо Трея.

– У тебя проблемы, Трей? Из-за Раннера? С него станется. Дай ему еще двадцать четыре часа, ладно? Под мою ответственность. Понял?

Он стоял широко расставив ноги, будто сила притяжения тянула его к земле, но руки у него были, как ни странно, цепкие, и он сильно сжимал плечо Трея.

Раннер улыбнулся и, глядя на Бена, задвигал бровями вверх-вниз – смотри, дескать, как удачно:

– Не переживай, приятель! Сейчас все будет нормалек.

Мускулы Трея под рукой старика напряглись, казалось, он сейчас сбросит эту руку, но он уставился куда-то вперед.

– Договорились, Уайти. Двадцать четыре часа под твою ответственность.

– Благодарю, мой краснокожий друг, – сказал тот, подмигнул и издал губами веселый звук, каким подзывают коня, потом вернулся к приятелям, и они расхохотались. Раздался удар кием по шару.

– Дерьмо ты, Раннер, – сказал Трей и добавил: – Здесь, завтра вечером. А иначе, клянусь, я тебя изуродую.

Победный оскал сполз с лица Раннера, он дважды кивнул, но, прежде чем пойти к барной стойке, бросил:

– Ладно, только после этого ко мне больше не обращайся.

– Скорее бы.

Они начали пробираться к выходу, но Бен надеялся, что Раннер скажет ему что-нибудь на прощание – к примеру, прости, до встречи или что-то в этом роде. Но Раннер уже пытался уговорить бармена, чтобы тот налил ему за счет заведения или за счет Уайти – почему нет? – и совершенно забыл о Бене. – Как, впрочем, и Трей с Диондрой – они уже выходили на улицу. Бен стоял, засунув руки в карманы. Поворачиваясь в сторону Раннера, он заметил свое отражение в зеркале – оно сильно отличалось от привычного.

– Пап, – сказал он, и Раннер поднял глаза, раздосадованный, что Бен все еще не ушел. Именно из-за этой реакции Бену захотелось заставить Раннера с собой считаться. Ведь тот же Раннер только что, обращаясь к нему, назвал его приятелем. – Бен хотел снова услышать из его уст это слово. На какую-то долю секунды он представил себя с отцом вдвоем в баре за кружкой пива. Ему больше ничего не нужно от этого человека – разве что изредка пивка вместе попить, вот и все. – Я тут тебе сказать кое-что хотел. Не знаю, может, тебя это обрадует. – И Бен не сдержал улыбку.

Раннер сидел перед ним с сонными, ничего не выражающими глазами.

– Я… это… в общем, Диондра беременна. Я… мы… у нас с Диондрой будет ребенок.

После этих слов улыбка стала еще шире. Произнеся это вслух, он вдруг впервые почувствовал, что ему хорошо. Он станет отцом. От него целиком и полностью будет зависеть жизнь маленького существа, которое он про себя пока называет это.

Раннер склонил голову набок, осторожно поднял полную кружку:

– Ты уверен, что это твой ребенок? Я что-то сомневаюсь. – И отвернулся.

А на улице Трей с остервенением пинал машину и рычал сквозь зубы:

– Чтоб они сдохли, эти скоты! Своих защищают, мерзавцы! Говоришь, это правильно?! Ничего подобного! Просто старые бледнолицые пердуны пытаются что-то из себя изобразить, а потом наложат в штаны от страха! Уайти! Мразь!

Снежинки падали с неба за шиворот Бену и таяли на шее. Трей ткнул в него пальцем:

– А папаша твой старый кретин, если считает, что я поверил его россказням. Надеюсь, ты к нему не сильно привязан, потому что я закопаю это дерьмо!

– Поехали, Трей, – сказала Диондра, открывая кабину и пропуская Бена на заднее сиденье. – На следующей неделе вернется мой отец, и мне точно не жить.